61 
– Да ладно, – равнодушно согласился Бронсон. – Я не буду применять захваты, если он этого опасается. – Он понимал, чего боится противник: что он, Закери, зажмет ему голову мертвой хваткой и попортит физиономию.
– Джентльменская уступка, мистер Бронсон, – заметил Рейвенхилл, специально, кажется, употребляя слово «джентльменский» по отношению к противнику Уоррингтона. – И значит, никаких бросков через спину.
Он протянул руки, чтобы взять у Закери рубашку, фрак, жилет и галстук, сложил одежду аккуратно, как камердинер, и водрузил все на полку рядом с бутылками.
Когда два голых по пояс человека повернулись друг к другу, Закери увидел, как глаза Уоррингтона расширились – он явно испугался.
– Иисусе, – не сумел удержаться от восклицания граф, – посмотрите на него! Да это же просто обезьяна!
Бронсон давно уже привык к подобной реакции. Он знал, как выглядит его тело, его торс с выпуклыми мышцами, кое-где покрытый рубцами, бугристые предплечья, бычья шея и грудь, густо поросшая черными волосами. Это было тело, созданное для бокса, для тяжелой работы в поле или на фабрике. Его противник же, напротив, был высок, худощав, белокож и в меру мускулист.
Впервые Рейвенхилл улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
– Кажется, Бронсона называли Мясником, – сообщил он Уоррингтону, а потом повернулся к Закери, вопросительно выгнув бровь. – Я не ошибся?
Но тот был не в настроении шутить и ограничился кивком.
Рейвенхилл снова посмотрел на графа и заговорил уже серьезнее:
– Я мог бы убедить мистера Бронсона отказаться от боя, милорд, если вы согласитесь взять назад свое замечание относительно леди Холланд.
Уоррингтон усмехнулся и покачал головой:
– Я не могу с уважением относиться к даме, проживающей под его крышей.
Рейвенхилл бросил на Закери взгляд, выражающий спокойное поощрение. Судя по всему, любые оскорбительные слова по отношению к Холли задевали его почти так же, как Закери. Отводя его в угол, Рейвенхилл пробормотал сквозь зубы:
– Оторвите ему голову ко всем чертям, Бронсон.
Закери спокойно подошел к стартовой черте и подождал, пока соперник сделает то же самое. Они повернулись лицом друг к другу и встали в традиционную боксерскую стойку.
Бой начал Уоррингтон резким ударом левой. Закери мгновенно отступил. Уоррингтон произвел еще несколько ударов левой, затем последовал апперкот правой. Хотя удар не достиг цели, приятели Уоррингтона радостно гикнули, одобряя его наступательные действия. Закери лишь отступал и защищался. Он позволил противнику установить темп и получил от него несколько ударов в грудь. Они пришлись по ребрам Закери, но он давно уже был нечувствителен к такой боли, слишком много лет его били и кулаками, и дубинками. Он, в свою очередь, нанес только несколько легких ударов, рассчитанных на то, чтобы вызвать раздражение у противника и определить, на что он способен.
Наконец, когда покрытое потом лицо Уоррингтона озарилось торжествующей усмешкой, а Тернер и Энфильд вслух предвкушали победу, Закери использовал комбинацию из трех ударов, за которой последовал сильный прямой, угодивший Уоррингтону прямо в глаз.
Граф, явно не ожидавший такой мощи и темпа, отшатнулся. Затем ноги у него подкосились, и он рухнул на колени.
– Конец раунда, – раздался голос Рейвенхилла, и Закери пошел в свой угол. От напряжения он вспотел и нетерпеливо откинул влажные завитки волос, падающие ему на лоб. – Вот. – Рейвенхилл подал ему чистое полотенце, из тех, в которые заворачивали бутылки с вином, и Закери вытер лицо.
Уоррингтон тоже ушел в свой угол, и там Энфильд отер ему лицо и принялся давать советы.
– Не играйте с ним долго, – прошептал Рейвенхилл, улыбаясь, хотя его серые глаза по-прежнему были холодны. – Незачем затягивать это дело, Бронсон.
Закери отдал ему полотенце.
– Почему вы думаете, что я с ним играю?
– Ясно, что вы можете кончить бой, когда захотите. Будьте же джентльменом. Добейтесь своего и покончите с этим делом.
Тридцать секунд прошли, и Закери вернулся в центр импровизированного ринга, чтобы начать следующий раунд. Его раздражало, что Рейвенхилл видит его насквозь. Он действительно собирался затянуть бой, дразня и подавляя Уоррингтона своим превосходством. Он намеревался задать этому испорченному аристократу хорошую взбучку, от которой все его тело покрылось бы синяками и кровоподтеками. А Рейвенхилл хотел, чтобы он быстро закончил бой и позволил Уоррингтону удалиться, сохранив остатки гордости. Закери понимал, что последовать этому совету – значит поступить по-джентльменски. И это его страшно раздражало. Он не хотел быть джентльменом, он хотел быть беспощадным и камня на камне не оставить от тщеславия молодого графа.
61 
