Особенно,... 
43 
– Все это сцена из того же спектакля, – ответил маркиз. – Просто мне не нравится, что меня пытаются провести, как невинного младенца. Не думайте, что я могу проглотить что-либо подобное, как бы правдоподобно это ни выглядело.
– И все-таки не могу вообразить, почему вы думаете, что я могла бы опуститься до лжи, – сказала Мелинда, – и потом, мне очень не нравится, когда меня называют лгуньей.
– Безусловно, вы правы, – примирительно проговорил капитан Вест. – Давай, Дрого! Извиняйся! Ты был не прав и прекрасно осознаешь это сам.
– Если Мелинда и в самом деле сейчас сказала правду, – продолжал упорствовать маркиз, – то единственно, что я могу сказать, что она – просто исключение из правил. Как, скажи на милость, она могла бы оказаться в такой ситуации, в которой находится в настоящий момент, и в то же время не иметь никакого представления о такой знаменитости, как Кегля?
– Ах, пожалуйста, помолчи, Дрого, – взмолился капитан Вест. – Какая тебе разница? Мелинда заявляет, что ничего не слышала о Кегле, но теперь-то она вряд ли когда-нибудь сможет забыть о ней. Мы даже можем исправить положение и представить дам друг другу.
– И, возможно, тогда, – изрек маркиз, – мы наконец узнаем, слышала ли когда-нибудь Кегля о Мелинде?
– Без сомнения, она подтвердит, что ничего не слышала обо мне, – сказала Мелинда. – Иначе и быть не может. Хорошо бы узнать, почему вы придаете этому такое значение? Однако думаю, что, по всей видимости, лучше было бы мне отказаться от приглашения на этот вечер.
Прошу вас, пусть карета отвезет меня назад, в ваш дом.
– Нет! Ни за что! – вскричал маркиз. – Теперь я подозреваю, что вы просто боитесь встретиться лицом к лицу с этой самой дамой, с которой вы якобы совершенно незнакомы. Представляю, в каком двусмысленном положении вы окажетесь, если она бросится к вам с распростертыми объятиями.
– Так вы думаете, что я хочу спастись бегством? – спросила Мелинда.
– А разве не так? – спросил он.
Она отрицательно покачала головой.
– Ну конечно же, мы вам верим, – опять вмешался в их разговор капитан Вест, пытаясь добиться примирения.
– Никак не могу понять, из-за чего возник спор, – сказала Мелинда.
– Точно так же, как и я, – в свою очередь, сказал маркиз, и его голос прозвучал, пожалуй, излишне громко.
Мелинда лишь вздохнула в ответ. Ей оставалось только надеяться, что терпеть общество маркиза придется не слишком долго. Она почувствовала вдруг, что его язвительные замечания выводят ее из себя.
К счастью, дорога до места, где намечался званый вечер, оказалась не слишком длинной.
Над ярко освещенным подъездом имелся навес, и, пройдя под ним, Мелинда сразу попала в зал, осмотрев который, она поняла, что оказалась в большом особняке, роскошном и со вкусом отделанном. Она сразу испытала облегчение. По дороге сюда она опасалась, что из неизвестных ей побуждений маркиз и капитан Вест решили отправиться с ней в какой-нибудь ночной притон, о которых она слышала так много ужасного. Конечно, теперь сама мысль об этом показалась Мелинде совершенно абсурдной. Но за время знакомства с ними Мелинда пришла к твердому убеждению, что они весьма непредсказуемые молодые люди, абсолютно непохожие на тех, с кем ей до этого времени доводилось сталкиваться в доме своих родителей или дяди; у нее даже возникли опасения, что невозможное и постыдное на ее взгляд может оказаться совершенно обычным для этих молодых людей.
Дом, в котором они сейчас оказались, очевидно, принадлежал какому-нибудь знатному господину. Мелинду провели через мраморный зал, на стенах которого красовались серебряные канделябры, в каждом из них было установлено по целой дюжине свечей. Дворецкий распахнул двойные двери из красного дерева, и Мелинда оказалась в зале, который она сразу определила как столовую.
Эта столовая представляла собой чрезвычайно длинную комнату, простиравшуюся вдоль всей задней стены особняка; вокруг стола разместилось никак не меньше тридцати гостей.
Столовая была ярко освещена серебряными канделябрами, установленными на столе, и огромными люстрами. Мелинда обратила внимание на то, что гости уже покончили с обедом, и на столах к их приходу остались стоять лишь десертные вазы.
– Чард, рад видеть тебя!
Этот вопль исходил с конца стола. Какой-то краснолицый молодой человек, чей воротник был уже слегка ослаблен из-за жары, направлялся к ним, раскинув руки.
43 
