Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
107 
После этого мешок повалился на бок, перестал шевелиться и смешно храпеть. На мешке выступило одно большое бордовое пятно, которое увеличивалось на глазах публики. Пришли два служащих балагана, взяли мешок за углы и утащили неизвестно куда.
– Пойдем отсюда, сынок, – отец потрепал сына по голове.
Возможно, отец чувствовал свою вину, жалел, что проявил любопытство, досмотрел все до конца. Для ребенка это слишком жестокое развлечение. Так зеваки и не увидели, что же было в том мешке. Местные цирковые ребятишки, которые знают все на свете, потом сказали Валиеву, что в мешке сидела русская женщина со связанными руками и ногами и заклеенным ртом.
Валиев проснулся в очередной раз, спустил ноги с дивана. Он обтер простыней мокрые от пота грудь и лицо. Из нижней губы сочилась густая темная сукровица. Зажал глаза ладонями и всхлипнул. «Господи, так это же я был в этом мешке, – подумал он. – В нем был я сам».
За окном занималось ранее московское утро. Валиев подошел к окну, бросил взгляд на пустынное пространство старого двора. Стая голубей слетелась к помойке. Дворник разматывает резиновую кишку, собирается поливать из шланга асфальт и траву. Валиев подумал, что теперь всю игру придется начинать с начала.
В Моске у него осталась парочка верных людей, тот самый запасной вариант, который всегда нужно иметь в запасе. Братья Габиб и Али Джафаровы два земляка, которые сейчас, после неудачной аферы с переправкой угнанных автомобилей в Баку, прочно сидят на мели. Они согласны выполнить за деньги любую работы, самую грязную, самую опасную.
В критический момент такие люди почему-то всегда находятся. При последней встрече Валиев сказал братьям, что, возможно, кое-какой заработок подвернется, но твердых обещаний давать не стал. Он полистал записную книжку, взял трубку мобильного телефона, набрал номер. Валиев узнал голос старшего брата, тридцатилетнего Габиба.
– Не разбудил? – спросил Валиев. – Есть срочное дело.
Глава двадцатая
Девяткин и Боков вернулись в дом на Рублевку вечером. Гостей встретил телохранитель Тимониной Кочкин. Он сказал, что хозяйке нездоровится, она отдыхает в своей спальне наверху. Кочкин проводил гостей в каминный зал, шепнув, что ужин подадут сюда, а сам вернулся и занял боевой пост у входной двери.
Боков включил телевизор и, упав в кресло, вытянул ноги. Девяткин расположился на диване, он взял со столика журнал и, слюнявя палец, начал лениво переворачивать страницы. Когда послышались шаги на винтовой лестнице, он решил, что вниз спускается Ирина Павловна. Девяткин поднялся на ноги, но увидел у лестницы незнакомого мужчину в светлых брюках и спортивной рубашке с коротким рукавом, догадался, кто перед ним.
Казакевич, приехавший сюда после недружеского разговора с Валиевым, на несколько минут заглянул в спальню Тимониной, наблюдал из окна, как к дому подкатили «Жигули», после минутного раздумья решил поприветствовать гостей.
Кивнув Бокову, он шагнул к Девяткину, протянул руку.
– Значит, вы и есть тот самый Юрий Иванович? Много хорошего слышал о вас от Леонида.
Улыбаясь, Девяткин потряс протянутую руку. В эту минуту им владело лишь одно желание: достать пистолет и пустить пулю между лучистых глаз Казакевича. Но вместо этого Девяткин продолжал улыбаться.
– А вы, если не ошибаюсь, компаньон Лени? Казакевич Сергей Яковлевич? Очень, очень приятно. Столько лет заочно знакомы, а вот увиделись впервые.
– Да, увиделись, – подтвердил Казакевич, не выпуская руку Девяткина. – Жаль, что повод для встречи не самый приятный. Ирина Павловна ждала вас ещё вчера.
– После телефонного разговора с ней, я решил поехать в больницу, – сказал Девяткин. – А там такое творилось, не описать словами.
– Да, да. Ирина Павловна все мне рассказала. Какие-то бандиты, милиция. Кошмар. После этой поездки она лежит больная.
Казакевич, наконец, выпустил руку Девяткина. Предложил присесть. Боков, чувствуя себя лишним, тем не менее, остался на месте, недвижимым взглядом уставился в телевизионный экран. Девяткин пересказал события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра. Свой рассказ он закончил словами:
– Я вижу, что ничем не смог помочь. Вы на меня рассчитывали, а я, так сказать, не оправдал ожиданий. Даже не знаю, что делать дальше. Может, вам стоит все-таки обратиться в милицию?
Казакевич задумчиво потер правую руку, отбитую о морду Валиева.
107 
