ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Прилив

Эта книга мне понравилась больше, чем первая. Очень чувственная. >>>>>

Мои дорогие мужчины

Ну, так. От Робертс сначала ждёшь, что это будет ВАУ, а потом понимаешь, что это всего лишь «пойдёт». Обычный роман... >>>>>

Звездочка светлая

Необычная, очень чувственная и очень добрая сказка >>>>>

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>




  251  

Он глянул на письмо, взял его у меня и положил обратно в папку, убрал папку в ящик стола и только потом ответил: «Она хотела, чтобы ей заплатили за время, проведенное в предварительном заключении, до суда. Первый месяц ареста еще входил в тот период, что мы должны были оплатить ей в связи с увольнением. Она хотела получить эти деньги плюс проценты».

«После стольких лет?»

Он с силой задвинул ящик стола. «Мне кажется, более уместным здесь был бы другой вопрос: "После того, как она убила Соню?"»

«У меня создалось впечатление, что она была совершенно уверена в том, что ее не уволят. Она никак не ожидала, что это может случиться».

«Ты понятия не имеешь, о чем говоришь».

«Так ты ответил на это письмо? Связался с адвокатом Кати?»

«Я не намерен никоим образом возвращаться к тому времени, Гидеон».

Я кивнул на ящик, куда он убрал папку с письмами. «Кое-кто не согласится на это. И кроме того, этот человек, который предположительно разрушил твою жизнь, не испытывает никаких угрызений совести, связываясь с тобой, пусть и через адвоката. Мне это непонятно. Мне кажется, что такому поведению может быть только одно объяснение: вас связывало нечто большее, чем отношения работодателя и работника. Тебе не кажется, что это письмо преисполнено уверенности, какую не ожидаешь найти в человеке, находящемся в положении Кати Вольф по отношению к тебе?»

«К чему ты ведешь, черт возьми?»

«Я вспомнил, как мать говорила с тобой про Катю. Я вспомнил ее подозрения».

«Ты вспомнил то, чего не было».

«Сара Джейн говорит, что Джеймс Пичфорд не испытывал к Кате романтических чувств. Она говорит, что он вообще не интересовался женщинами. Таким образом, он отпадает, а остаетесь только вы с дедом, двое других мужчин в доме. Ну, и еще Рафаэль, хотя мы оба с тобой знаем, кто был объектом его страсти».

«На что ты намекаешь?»

«Еще Сара Джейн говорит, что дед симпатизировал Кате. По ее словам, он старался держаться поближе к ней. Но все-таки не могу представить, чтобы дед был способен на нечто большее, чем пара игривых комплиментов. В результате остаешься ты один».

«Сара Джейн всегда была ревнивой коровой, — ответил папа. — Она с самого начала положила глаз на Пичфорда, как только появилась у нас в доме. Один безупречно артикулированный слог из его уст, результат длительных занятий дикцией, — и она вообразила, что присутствует при втором пришествии. Она была честолюбива до мозга костей, Гидеон, и, пока к нам не присоединилась Катя, ничто не стояло между ней и вершиной той горы, какой она воображала себе этого идиота Пичфорда. Ясно, что ей не хотелось признавать существование отношений, в которых она мечтала видеть саму себя. Надеюсь, твоих познаний в человеческой психологии достаточно, чтобы сделать дальнейшие выводы».

И мне ничего не оставалось, как сделать эти выводы. Я еще раз проиграл в памяти свой визит в Челтнем, пересматривая разговор с моей бывшей учительницей в свете последних утверждений отца. Действительно ли в замечаниях Сары Джейн о Кате Вольф звучало мстительное злорадство? Или она просто пыталась дать мне ответ, за которым я пришел? Разумеется, если бы я заглянул к ней с единственной целью восстановить отношения, она бы не стала вспоминать по собственной инициативе Катю или вообще тот период. Но разве природа ревности не диктует, чтобы объект страсти был высмеян и поруган при любом удобном случае? То есть если Сара Джейн действительно испытывала к Кате Вольф только низменную зависть, разве она не постаралась бы завести разговор о Кате Вольф? С другой стороны, какие бы чувства ни питала Сара Джейн к Кате двадцать лет назад, неужели она продолжала бы терзаться ими до сих пор? Разве стала бы она, уютно устроившаяся в Челтнеме, в модно отделанном доме, мать, жена, коллекционер кукол, — разве стала бы она лелеять прошлые обиды?

Мои мысли были грубо прерваны отцом: «Ну ладно. Хватит». Меня удивила резкость его слов. «Это продолжается слишком долго, Гидеон».

«Что продолжается?»

«Копание в грязи. Созерцание собственного пупка. Мое терпение кончилось. Пойдем со мной. Настала пора взять быка за рога».

Посчитав, что он собирается сказать мне нечто такое, чего я еще не слышал, я последовал за ним. Я ожидал, что он поведет меня в сад, где мы сможем поговорить конфиденциально, не опасаясь, что наши слова долетят до Джил, которая оставалась в кухне, увлеченно прикладывая образцы краски к подоконнику. Однако папа неожиданно для меня направился к выходу из квартиры и дальше на улицу. Он прошагал к своей машине, припаркованной на полпути между Корнуолл-гарденс и Глостер-роуд. Отключив сигнализацию, он велел мне забираться внутрь. Я заколебался, чем вызвал у него еще большее раздражение: «Черт возьми! Ты слышал меня, Гидеон? Садись же, я сказал».

  251