ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Счастье и тайна

На этом сайте есть эта же книга с другим названием, "Тайна поместья"! Не совсем любовный роман, как и все, в принципе,... >>>>>

Мечты о счастье

Накручено Но... читается легко и любовь-морковь >>>>>

Трудное примирение

Комментариев больше чем сам роман >>>>>

Музыкальный приворот. Часть 2

Ну, так себе! Много лишнего, очень много. Это сильно раздражает. Пишет автор не очень. Если убрать 70% лишнего... >>>>>

Проказница

Наверное, это самая тупая и не интересная книга, которую я когда-либо читала! >>>>>




  272  

Устоять перед дуэтом папиной язвительности у меня в голове и горячности Либби в реальности я не мог. Мне ничего не оставалось делать, кроме как удалиться восвояси, сохраняя но возможности достойный вид. «Думаю, мы оба сказали достаточно. Бесспорно только одно: наши мнения по данному вопросу расходятся, и с этим ничего не поделаешь».

«Ага, давай говорить только бесспорные вещи, — ехидно прищурилась Либби. — Потому что спорные вещи могут нас напугать, и если станет очень страшно, то мы можем измениться».

Я уже подошел к двери, но последняя фраза Либби настолько уязвила меня, что я счел необходимым возразить: «Некоторым людям не надо меняться, Либби. Возможно, им надо понять, что происходит с ними, но меняться им совсем не надо».

Я вышел, прежде чем она успела ответить. Почему-то мне хотелось, чтобы последнее слово осталось за мной. Когда я закрывал за собой дверь — аккуратно, чтобы не выдать никаких чувств, которые она могла бы истолковать как отрицательную реакцию на наш разговор, — то все-таки расслышал ее бессильный ответ: «Ага, как же, не надо». И затем что-то сердито царапнуло по деревянному полу, как будто Либби пнула ногой кофейный столик.


4 ноября

Я — это музыка. Я — инструмент. Она видит в этом ошибку. Я — нет. И это показывает разницу между мной и ею, ту разницу, о которой говорил мне папа с того самого момента, как познакомился с Либби. Либби никогда не была профессионалом, и она не занимается творчеством. Ей легко говорить, что я не скрипка, поскольку она не знает, что значит вести жизнь, неразрывно сплетенную с артистической деятельностью. На протяжении ее недолгой жизни у нее были разные работы, на которые она приходила утром и уходила в конце дня. У артистов другая жизнь. Утверждая обратное, она доказывает свое непонимание вопроса и заставляет меня задуматься.

«Задуматься над чем?» — хотите вы знать. Задуматься над возможностями. Для Либби и меня. Дело в том, что какое-то время я считал… Да. Какое-то время эта разница между нами казалась мне важной и нужной. Я считал благоприятным для наших отношений то обстоятельство, что Либби понятия не имела, кто я такой, не признала мое имя, когда увидела его на пакете с документами, которые должна была мне доставить в тот день, не ценила мои профессиональные достижения. Ее не волновало, играю ли я на скрипке или делаю воздушных змеев и продаю их на рынке, и мне это в ней нравилось. Но теперь я понимаю, что если я намерен жить своей жизнью, то мне необходим человек, который понимал бы эту мою жизнь.

Именно потребность в понимании заставила меня отправиться на поиски Кэти Ваддингтон, чаще всех приходившей в гости к Кате Вольф, той самой девушки из монастыря, которую я запомнил сидящей на нашей кухне на Кенсингтон-сквер.

Катя Вольф была половиной двух KB, сообщила мне Кэти, когда я нашел ее. Иногда, сказала она, человек, имеющий близкого друга, предполагает, что их дружба продлится вечно, неизменная и благотворная для обоих. Но в действительности такое случается редко.

Найти Кэти Ваддингтон не составило большого труда. Для меня не стало сюрпризом, что она последовала тому курсу, который в молодые годы провозгласила своей миссией. Ее адрес и телефон я нашел в телефонном справочнике, а встретился с ней в ее клинике на Мейда-Вейл. Клиника носила название «Гармония тела и ума», и, насколько я понял, это название было призвано завуалировать истинное предназначение заведения — сексуальную терапию. Нельзя же открыто заявить о том, что клиника решает сексуальные проблемы, ведь мало у кого хватит смелости признать, что с сексом у него не все в порядке. Дабы избежать излишней прямолинейности, сексуальную терапию назвали «терапией отношений», а неспособность участвовать в сексуальном акте переименовали в «дисфункцию интимных отношений».

«Вы не представляете себе, сколько людей испытывают разного рода трудности в половой жизни, — проинформировала меня Кэти тоном, в котором отчетливо звучали дружелюбие, искренность и профессиональная уверенность. — Ежедневно к нам по рекомендациям обращаются как минимум три новых клиента. У некоторых эти трудности вызваны проблемами со здоровьем: диабетом, сердечными болезнями, перенесенными операциями. Но на каждого клиента с медицинскими проблемами приходится девять или десять человек с психологическими. Полагаю, тут нет ничего удивительного, учитывая нашу национальную одержимость сексом и наше желание скрыть эту одержимость. Достаточно взглянуть на таблоиды и глянцевые журналы, чтобы осознать, сколь велика всеобщая заинтересованность в сексе. Скорее меня удивляет, почему к нам не обращается больше людей. Поверьте мне, я никогда еще не встречала человека, у которого бы не было той или иной проблемы, связанной с сексом. Здоровые люди — это те люди, которые решают эти проблемы».

  272