— Готорн засек кого-то на периметре. Вот черт. Кого там несет, — и напустился на констеблей, которые рубили ежевику футах в пятнадцати от деревянной двери: — Эй вы, я же сказал, пять минут. Мы заходим.
И первым шагнул в кусты, Сент-Джеймс за ним. Людям Ле Галле удалось прорубить в кустах некое подобие тоннеля размером с собачью будку. В ней могли уместиться двое. Но набились пятеро.
Человек, о приближении которого предупредил Готорн, двигался быстро и уверенно; с легкостью преодолев каменную стену, он зашагал по тропе. Очень скоро к окружавшей их тьме добавилось еще одно темное пятно. Только вытянутая тень, скользившая по заросшему папоротником холму, позволяла судить о движениях человека, который наверняка уже бывал здесь раньше.
И вдруг спокойный и такой знакомый голос уверенно произнес:
— Саймон, где ты?
— Что за черт… — прошептал Ле Галле.
— Я знаю, что ты здесь, и никуда не уйду, — произнесла Дебора отчетливо.
Сент-Джеймс издал нечто среднее между проклятием и вздохом. Этого следовало ожидать. Он сказал Ле Галле:
— Она догадалась.
— Сам вижу, — отозвался главный инспектор. — Уберите ее отсюда как-нибудь.
— Это, — ответил Сент-Джеймс, — будет нелегко.
Он протиснулся мимо Ле Галле и его констеблей. Вернулся к дольмену и окликнул:
— Я здесь, Дебора.
Она обернулась на его голос.
— Ты мне солгал, — просто сказала она.
Он не отвечал, пока не подошел к ней вплотную. В темноте ее лицо стало каким-то призрачным. Широко распахнутые глаза так некстати напомнили ему глаза девочки, какой она была лет двадцать тому назад, когда стояла у гроба своей матери, глядя на всех с испугом — и с надеждой.
— Прости меня, — сказал он. — У меня не было другого выхода.
— Я хочу знать…
— Здесь не место. Тебе надо уйти. Ле Галле и без того пошел на большую уступку, позволив мне присутствовать. На тебя она не распространяется.
— Нет, — сказала она. — Я знаю, о чем ты думаешь. И останусь посмотреть» как ты сядешь в лужу.
— Дело не в том, кто из нас прав, а кто нет.
— Ну разумеется. Для тебя дело всегда в чем-то другом. В фактах и в том, как ты их истолковываешь. А все, кто толкует их иначе, могут отправляться к черту. Но я знаю этих людей. А ты нет. И никогда не знал. Ты видишь их только…
— Ты торопишься с выводами, Дебора. А нам некогда спорить. Это слишком рискованно. Тебе надо уйти.
— Только если ты унесешь меня отсюда. — В ее голосе прозвучала сводящая с ума нотка упрямства. — Тебе следовало подумать об этом раньше. «А что я буду делать, если дорогая Дебора догадается, что я пошел вовсе не в полицейский участок?»
— Дебора, ради бога…
— Что тут происходит? Скажите мне, черт возьми!
Ле Галле задал вопрос из-за спины Сент-Джеймса и двинулся на Дебору с намерением взять ее на испуг.
Сент-Джеймс не любил прилюдно, и особенно в присутствии едва знакомых ему людей, признаваться, что эта рыжеволосая своевольная красотка не подчиняется каждому его слову, и никогда не подчинялась, видит бог. В другом месте и в другое время мужчина мог обладать хотя бы видимостью власти над такой женщиной, как Дебора. Но к несчастью, они давно не жили в таком мире, где женщина становилась собственностью мужчины лишь потому, что вышла за него замуж.
— Она не будет… — начал он.
— Я никуда не пойду, — заявила Дебора прямо в лицо Ле Галле.
— Вы сделаете то, что вам будет велено, мадам, а иначе я запру вас за решетку, — ответил главный инспектор.
— Отлично, — сказала она. — Это у вас неплохо получается, как я понимаю. Вы уже упрятали за решетку двух моих друзей без видимой причины. Так почему бы и не меня?
— Дебора… — Сент-Джеймс понимал, что спорить с ней сейчас бесполезно, но все же предпринял попытку. — Ты не все знаешь.
— А почему? — спросила она его с ехидством.
— Времени не было.
— Неужели?
Судя по ее тону, а также по тем эмоциям, которые скрывались за ним и которые Сент-Джеймс ощущал едва ли не шестым чувством, он недооценил впечатление, произведенное на нее его решением предпринять решающий шаг, не поставив ее в известность. Но у него просто не было времени посвятить ее в дело так глубоко, как она этого, очевидно, желала. События развивались слишком стремительно. Тихим голосом она сказала ему:
— Мы же вместе приехали сюда. И вместе хотели им помочь.