Особенно,... 
247 
Линли сидел за столом, сравнивая отчеты экспертов о теле Дейви Бентона с теми, что были получены в связи с первыми пятью убийствами. Он отложил бумаги в сторону, снял очки для чтения и поднялся.
— Ди предупредила, что вы хотите поговорить со мной. Он указал рукой на стол для совещаний, стоящий у противоположной стены.
Хильер не принял или вовсе не заметил этого приглашения без слов.
— Я говорил с Митчем Корсико, суперинтендант, — сказал он.
Линли молча ждал продолжения. Пресекая попытки Корсико написать очерк о Нкате, он понимал, что неприятный разговор с Хильером почти неминуем, и столь же хорошо понимал, что придется выслушать все, что Хильер захочет сказать, — таков уж характер у помощника комиссара.
— Объяснитесь.
Пока Хильер держал эмоции в узде, и Линли не мог не отдать ему должное: он спустился на вражескую территорию с намерением вести себя настолько корректно, насколько это будет в его силах.
— Сент-Джеймс является ученым с международным именем, сэр, — сказал Линли. — Тот факт, что для работы над расследованием дела столичная полиция привлекает лучшие силы страны, следовало бы подчеркнуть, как мне кажется.
— Такова ваша идея? — спросил Хильер.
— Да, в двух словах. Когда я подумал, какое позитивное влияние на общественное мнение могла бы оказать обширная статья о Сент-Джеймсе…
— Такие решения принимаете не вы…
Линли продолжал:
— И когда я сравнил эффект от статьи о Сент-Джеймсе с тем, который мог быть получен от очерка, где описывается сержант Нката…
— Так вы признаете, что ваши маневры вызваны желанием перекрыть доступ к Нкате?
— …то пришел к выводу, что в политическом смысле мы выиграем гораздо больше, если покажем населению, что в наших рядах трудится известный эксперт, чем если выставим на всеобщее обозрение чернокожего сержанта и станем перебирать его грязное белье.
— Корсико и не собирался…
— Он начал сразу с вопроса о брате Уинстона, — не дал ему договорить Линли. — И, как я понял, он уже был в курсе дела, то есть ему уже подсказали, под каким углом он должен раскрыть тему, когда будет писать статью. Сэр.
Лицо Хильера приобрело устрашающий оттенок. Краска поднималась от шеи к щекам и выше, как рубиновая жидкость в стакане.
— Я не желаю слушать ваших инсинуаций.
Линли сделал над собой усилие, чтобы говорить, не повышая голоса.
— Сэр, позвольте мне объяснить. На вас оказывается давление. На меня оказывается давление. Население волнуется. Пресса безжалостна. Необходимо что-то делать, чтобы создать правильное, более благоприятное мнение о работе полиции, я отлично это понимаю; но в то же время я не могу допустить, чтобы бульварная газета вынюхивала сенсационные подробности прошлого моих подчиненных.
— Вы не смеете обсуждать и тем более отменять решения, которые приняты вышестоящими лицами. Вам понятно?
— Я буду обсуждать и отменять все, что сочту необходимым. Я буду поступать так каждый раз, когда принятые вышестоящими лицами решения будут мешать моим людям выполнять работу. Статья об Уинстоне, наполовину состоящая из рассказа о его пропащем брате, — ведь мы с вами, сэр, знаем, что «Сорс» собирается поместить фотографию Гарольда Нкаты рядом с портретом Уинстона… Каин и Авель, Исав и Иаков, блудный сын и… Статья об Уинстоне, как раз в то время, когда ему и так приходится нелегко, участвуя с вами в пресс-конференциях… Она просто недопустима, сэр.
— Как вы смеете говорить мне, будто лучше специалистов разбираетесь, как обращаться с прессой? Будто вы, воображая себя вознесенным на высоту, недоступную остальным смертным…
— Сэр. — Линли вовсе не желал быть вовлеченным помощником комиссара во взаимное поливание грязью. Он отчаянно искал выход. — Уинстон обратился ко мне сам.
— Он что, попросил вас вмешаться?
— Вовсе нет. Он командный игрок. Но он упомянул, что Корсико планирует писать статью в ключе «плохой брат — хороший брат», и его беспокоило, что родители…
— Да мне плевать на его родителей! — Голос Хильера гремел. — О нем есть что писать, и я хочу, чтобы это было написано. Я хочу, чтобы так и было, и я хочу, чтобы вы проследили, чтобы все было выполнено в соответствии с моим приказом.
— Я не могу этого сделать.
— Еще как можете…
— Подождите. Я неточно выразился. Я не стану этого делать. — И Линли продолжал, не давая Хильеру шанса ответить и изо всех сил стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие: — Сэр, когда я позволил Корсико копаться в моем прошлом, это одно дело. Он делал это с моего разрешения и может продолжать в том же духе, если это действительно требуется для повышения авторитета столичной полиции. Но совсем другое дело, когда он принимается за одного из моих людей, и особенно — за того, кто не желает, чтобы о нем или о его семье писали в газетах. Я обязан уважать это желание. И вы тоже.
247 
