113 
— Она также была частью вашей мести?
— Да.
Он невольно скорчил гримасу. Вирджиния глубоко вздохнула:
— Это отвратительно, Девлин, — гнусно и отвратительно.
— Разве? — Девлин почувствовал гнев. — Элизабет наслаждалась каждой минутой в моей постели. С моей стороны не было ни притворства, ни неискренности, ни обещаний! Но она осмелилась перешагнуть линию, которую я четко прочертил, — влюбиться в меня. Мне жаль, что это случилось, жаль, если я обидел ее, но я не чувствую за собой вины. Истфилд заслуживает куда худшего.
— Тогда почему вы просто не убьете его и не покончите с этой глупостью раз и навсегда? — воскликнула Вирджиния и села в кровати.
Ее маленькая грудь вздымалась, а щеки покраснели.
— Я думал об этом, — ответил он, надеясь шокировать ее и зная, что это ему удалось. — Но давно решил, что смерть слишком легка для него.
— Поэтому вы надеетесь заставить его страдать. — Она покачала головой, как будто не могла представить себе это. — Пожалуйста, скажите, что вы чувствуете себя виноватым, используя Элизабет таким образом.
— Но я не чувствую. Я не был ее первым любовником, Вирджиния. Не был ее первой внебрачной связью. Она хотела моего внимания и ясно давала это понять. Это мало чем отличалось от нашей сделки.
Девлин сердито смотрел на нее. Становилось все труднее играть с ней в покер, как он играл со всем миром. Каким-то образом Вирджиния вызывала в нем реакции и чувства, которые не мог вызвать никто другой.
— Очень отличалось, ведь вы знали, что она чувствует, и это продолжалось шесть лет. Вы шесть лет занимались любовью с этой женщиной! — крикнула Вирджиния; на ее щеках заалели два пятна.
— Я никогда не занимался любовью ни с ней, ни с кем бы то ни было, — сказал он и тут же устыдился своих слов.
Вирджиния побледнела и вскинула голову.
— Конечно, не занимались, — прошептала она.
Девлин знал, что причинил ей боль, и ненавидел себя за это. Он ненавидел сам факт, что лишил ее невинности, научил страсти, и то, что она сейчас казалась такой уязвимой. Но что он ненавидел больше всего, так это то, что он знал, что Вирджиния хочет его любви. Однако любовь была не для него.
— Вирджиния, мы заключили сделку — моя дружба за вашу игру.
Она уставилась на него.
— Не думайте просить чего-то большего — того, что я не могу дать, — предупредил Девлин, стиснув рукой спинку кровати так, что костяшки пальцев побелели.
— Я просила только вашей дружбы, Девлин. Вы ошибаетесь, если думаете, что я хочу чего-то большего. Чего еще я могу хотеть от человека, который похитил меня и держит в плену?
Ее гордость всегда впечатляла его. Теперь она также принесла облегчение.
— Завтра мы едем в Лондон… — начал он.
— Нет. Я должна указать вам на один факт. Вы были так заняты, представляя меня своей любовницей, что начисто забыли о дружбе. Делить ужин не означает дружбу, особенно когда вы размышляете о своем за пищей и вином.
Девлин вздрогнул, потом заставил себя улыбнуться.
— Вы правы, — признал он, удивив их обоих.
— Безусловно.
Ее лицо смягчилось, а в глазах мелькнули искорки.
— Значит, вы собираетесь что-то предпринять по этому поводу? — поддразнила она его.
Сердце Девлина дрогнуло.
— Когда мы приедем в Лондон, я поведу вас в магазины, на ярмарку, в театр, возможно даже на скачки, и мы исправим эту несправедливость, — сказал он, улыбнувшись в ответ.
Было так приятно шутить с ней.
Вирджиния усмехнулась, и это походило на солнце, появившееся на пасмурном ирландском небе.
— Давно пора, — сказала она.
Девлин колебался.
— Вы уверены, что не хотите спуститься и пообедать со мной? — спросил он.
Как ни странно, ее ответ значил очень многое.
Подумав, Вирджиния кивнула:
— Дайте мне несколько минут, чтобы одеться.
Девлин вышел, удовлетворенный.
Лондон… Вирджиния видела рисунки и картины и слышала истории, рассказанные ее отцом. Она всегда мечтала посетить этот город. Они прибыли туда через несколько часов после отъезда из Саутгемптона, откуда выехали на рассвете. Сейчас Вирджиния вцепилась в подоконник кареты, дрожа от возбуждения, покуда экипаж вез их через город к Гринвичу, где у Девлина был дом на реке. Она неотрывно смотрела на город из окна кареты. Вирджиния никогда не видела столько прекрасных экипажей, хорошо одетых джентльменов и ослепительных леди. На улице, по которой они ехали, были великолепные магазины и отели, иногда мелькал театр или парк. Вирджиния высунула голову, чтобы посмотреть на леди в шокирующем розовом ансамбле — с розовым боа и розовым зонтиком. Она повернулась к Девлину и удивленно спросила:
113 
