71 
Потом Вирджиния ощутила его язык, и ее зрение затуманилось.
Язык двигался уверенно, лаская набухшую плоть. Вирджиния потеряла способность соображать — желание наполнило ее всю без остатка. Вирджиния прижимала к себе голову Девлина, всхлипывая от восторга.
Она не знала, как долго парила в облаках, но постепенно снова начала ощущать свою плоть. Каждый ее дюйм воспламенился под его неустанно движущимися языком и губами. Вместе с удовольствием пришла боль.
— Девлин, — простонала Вирджиния.
Он не останавливался. Его язык продолжал двигаться, как у голодной собаки.
— Девлин! — взмолилась она, не зная, чего хочет больше — чтобы он остановился или продолжал.
Вирджиния пыталась отодвинуть Девлина, но его язык проникал все глубже; она попробовала притянуть его ближе, но он куснул ее, словно предупреждая.
— Я не могу, — простонала Вирджиния; боль и удовольствие смешивались так тесно, что она не знала, живет или умирает.
— Можете, дорогая, — отозвался он.
Она закричала, и наступил взрыв.
Ее тело вздрагивало, изгибалось, словно взлетая в небо, как фейерверк в День независимости. Губы Девлина прижались к ее губам, а его тело вдавило ее в матрац. Она почувствовала, как его массивный член прижался к ее лону, и посмотрела в его глаза, видя в них только похоть, но не любовь.
— Вирджиния!
Ее имя звучало как приказ, ноги раздвигали ее бедра, и внезапно ее охватила паника.
Он слишком большой, а она такая маленькая. Она боялась и не была готова. Что, если он не любит ее? Но его жар проникал в ее тело и мозг.
— Девлин, не надо… — начала Вирджиния.
Но было слишком поздно. Со стоном он проник в нее, сломав барьер ее девственности, причинив краткую жгучую боль, а затем наполнив все внутри. Напрягшись, она закрыла глаза, сдерживая слезы внезапного отчаяния.
Девлин не двигался, дрожа всем телом. Внезапно он поцеловал Вирджинию в висок. Ее глаза широко открылись.
— Девлин? — прошептала она, думая, не почудился ли ей этот нежный поцелуй.
Его единственным ответом было крепкое объятие, и Вирджиния почувствовала, как боль сменилась настойчивой дрожью и разливающейся теплотой внутри ее тела. Она почувствовала губы Девлина на своей щеке, и тогда он начал медленно двигаться взад-вперед.
— Дышите, малютка, — прошептал он, ускоряя темп.
Волна удовольствия неожиданно захлестнула Вирджинию; ее руки метались по его плечам и спине.
Девлин издал хриплый и сдавленный стон.
Бедра Вирджинии двигались в ответном ритме. Она хотела, чтобы он проник в нее еще глубже. Его тело словно несло ее через пространство и время; обоих охватила сладостная дрожь. Вирджиния впилась в его плечи, пытаясь найти его губы.
— Скорее, Девлин, скорее! — стонала она.
Теперь он двигался резко и быстро. Вирджиния чувствовала, что ее тело рассыпается на миллион частичек. И все же она ощутила тот момент, когда он даровал ей свое семя. Его тело конвульсивно дернулось, и она крепко прижала его к себе, поглаживая спину.
Потом Вирджиния лежала неподвижно, обнимая мужчину, лежавшего на ней и остававшегося внутри ее. Ничего не было лучше этого момента, когда они, удовлетворенные и насытившиеся друг другом, лежали, слившись воедино.
Вирджиния почувствовала миг, когда Девлин снова стал самим собой. Его тело напряглось, и он отодвинулся от нее.
Она оставалась неподвижной, только повернула голову, чтобы посмотреть на него.
Девлин лежал на спине с закрытыми глазами, все еще полностью одетый, с расстегнутыми бриджами и рубашкой. Его грудь тяжело поднималась и опускалась.
— Девлин? — прошептала Вирджиния, внезапно обеспокоенная неподвижностью.
Но он не ответил и не открыл глаза.
Вирджиния знала, что Девлин не спит. Внезапно ей захотелось, чтобы он протянул руку и погладил ее, улыбнувшись и заверив, что, как и она, чувствует себя чудесно.
Кровать прогнулась, когда Девлин сел на ней. Вирджиния тоже села, ожидая, что он повернется и скажет что-нибудь, но он встал, даже не взглянув на нее. Ей показалось, что его лицо искажено гневом.
— Девлин? — снова прошептала она, услышав, как умоляюще звучит ее голос.
Послышался шорох одежды, когда он застегивал бриджи и заправлял в них рубашку. Наконец он посмотрел на нее — его лицо было бесстрастным.
— Ложитесь спать, Вирджиния. Уже поздно.
Она уставилась на него — его слова прозвучали как удар. Боже, о чем он думает? Почему он ведет себя так, словно ничего не произошло? Почему он несчастлив?
71 
