Особенно,... 
86 
– У, когда это было! – пробормотал матрос. – Тыщу лет. Здесь очень узкий и извилистый фарватер. Сейчас увидите, как осторожно мы пойдем. Тихонечко так пойдем, с нежными поворотами да загибами. Проползем совсем рядом с этим сдохшим красавчиком. Тут возьмешь маленько вправо или влево, пиши пропало. Очень трудное место. Можно сказать, заколдованное.
– Неужели?
– Да! – радостно вскричал матрос. – Раньше-то сюда многие рвались. Теперь охолонились маненько. Вот такие примеры, – он кивнул в сторону медленно приближающегося остова печального корабля, – и охолонили.
– А за чем, собственно, рвались? – спросил Арик.
– Ты чего, парень? – Матрос смотрел на него с недоверием. – И взаправду не слыхал? Самое пиратское место. Тут тайна на тайне, клад на кладе. Такие ценности зарыты, такие чудеса! Что ты! Повторяю, многие стремились. Да где они теперь? Жуткое место, пройти его ну просто невозможно.
– А мы как же? – с деланным равнодушием поинтересовался Валик.
Действительно, стрельнуло в мозгу у Арика, если их корабль сядет на мель – с шумом, треском, громом, когда от удара даже посуда летит со столов и из шкафов, как это обычно бывает, – то в обстановке хаоса ведь и сбежать можно. Молодец Валик, верно мыслит. А с кандалами как? Что-нибудь придумаем.
– Мы-то? – Матрос лучезарно улыбнулся. – Не беспокойсь! У нас знаешь какой капитан! Второго такого нет. И господин адмирал опять же. Этот вообще как Бог. Не, эти пропасть не дадут.
Между тем полузатонувший корабль приблизился настолько, что можно было разглядеть красивую деревянную резьбу на корме и видимой части борта.
– «Прин-цес-са Мур», – прочитал Валик по складам, вглядываясь в приподнятую корму корабля.
Нос безлюдного парусника почти ушел под воду, печально торчал лишь один бушприт.
– Странно, – пробормотал Валик, – откуда мне знакомо это название?
– Откуда? – переспросил Арик, до этого молча изучавший свои кандалы. – Из прочитанных в детстве романтических книг. Ты же их прочитал ого-го!
Валик не обратил внимания на иронию друга.
– Три мили севернее Комунго, – продолжал он бормотать. – Откуда я это знаю?
Никто ему не ответил.
* * *
Валик выразительно посмотрел на недоеденный Ариком ломоть хлеба.
– Бери, бери, – сказал Арик, – все равно пропадает.
– Спасибо, – коротко ответил Валик.
– Сержант так хотел попасть на этот несчастный Комунго, – сказал Галик, ни к кому не обращаясь.
– И где только эти острова? – бросил в пространство Арик.
– И где наш сержант? – задумчиво добавил Галик.
Матрос прислушался к разговору и вдруг брякнул:
– Болтается на рее ваш сержант, вот где.
В первое мгновение ребята остолбенели. Кусок хлеба застрял у Валика во рту.
– Врешь! – тяжело дыша, не сказал, а со свистом даже как-то выдохнул Арик.
– Чего мне врать. Сам видел его с петлей на шее.
– Врешь, гад! – крикнул Валик. Слезы брызнули у него из глаз, а кусок выпал изо рта.
– Кто же его повесил? – спросил Галик, вздрагивая от каждого слова. – Пираты?
– Зачем пираты? Наши и повесили. Корветн-капитан Золин. Лютейший мужчина. Как завидит пирата, так тотчас его на рею.
– Так то пирата. А наш сержант при чем?
– А ваш сержант, как оказалось, с пиратами большую дружбу водил. Все подбивал их какой-то клад знаменитый искать. Карту какую-то секретную продал им за мешок золота. Три бочки рома с ними выпил. А корветн-капитан запаха пиратского рома на дух не переносит. Когда их вешали, принюхался к сержанту, тут же весь, бедняга, скривился, перекосился и сразу кивнул… Других-то подвесил, а чем ваш сержант лучше? Вот он его и того… Ну, видел я сержанта с петлей на шее, – почти рыдая, крикнул матрос, – вот этими глазами видел! Что я, виноват? Я его вешал, что ли?
Повисло тяжелое молчание, которое долго никто не прерывал.
Наступила темная южная ночь. Матрос приоткрыл иллюминатор. Потянуло свежим морским воздухом. Но друзьям не спалось. Лишь иногда тяжелое забытье охватывало то одного, то другого, то третьего. Старый матрос свернулся калачиком у двери прямо на полу каюты. На море разыгрался шторм. Огромный корабль качался из стороны в сторону, скрипел и стонал. Что-то стонало и в душах несчастных колодников. Галик дышал с болезненным свистом. Валик не то сопел, не то глухо ворчал. Полусидящий Арик молча стискивал зубы.
Глава 28
«Приговорить к высылке на необитаемый остров»
К утру море стихло. Арик первым открыл глаза, посмотрел в круглое окно и негромко сказал: «Земля!» Оба его друга посвистывали и посапывали. Но скоро раздались новые звуки, разбудившие всех. Были слышны свистки, топот матросских ног. Донесся звон и скрип якорной цепи.
86 
