Особенно,... 
66 
Она вспомнила то, что с ней произошло в поезде, вспомнила вместе со своим страхом.
Неужели к ней начала возвращаться память?
Боже, лучше бы этого не было!
Через два дня она выйдет замуж за Слэйда, и ей сейчас совсем ни к чему переживать заново все ужасы ограбления поезда. Не желала она вспоминать и о том, что связывало ее с Джеймсом. Но еще важнее для Регины было не знать, кто она на самом деле, в случае, если она не Элизабет Синклер.
Регина поднялась с кровати, чтобы переодеть промокшую от пота ночную рубашку. Теперь она уже ясно понимала, что во сне к ней вернулись воспоминания.
— Но я не хочу ни о чем вспоминать! — в отчаянии выкрикнула она в пустоту. — Я — Элизабет!
Регина с силой выдвинула ящик шкафа, стараясь не поддаваться охватывающему ее отчаянию. Но в момент, когда она вытаскивала свежую ночную рубашку, какой-то предмет, запутавшийся в складках рубашки, с негромким стуком упал на пол.
Это был медальон.
Регина чуть не вскрикнула, когда узнала его. Именно этот медальон вчера пропал из ее чемодана. Она радостно прижала к груди маленький кусочек металла, словно нашла необыкновенную ценность, но в следующую секунду ее снова охватил страх. Почему вор вернул похищенное на место? Регина поспешно обернулась к двери во двор, затем к двери в коридор.
Почему похититель брал именно этот предмет? Что было в нем такого важного, что вор проник в ее комнату еще раз, чтобы вернуть медальон на место?
Регина открыла крышку. Головка красивой девушки на дагерротипе все еще казалась ей незнакомой, но все же в душе Регины что-то дрогнуло, словно она встретила какого-то очень дорогого ей человека. Закрыв крышку, Регина всмотрелась в инициалы «RS». Чьими они могли быть?
На попытку напрячь память ее голова тут же ответила столь острой болью, что Регина пошатнулась.
Но теперь она уже понимала, что знает девушку на фотографии. Еще одно усилие — и она вспомнит ее имя.
Вскочив на ноги, Регина начала лихорадочно ходить из угла в угол. Знал ли ночной вор, кто она такая, и не это ли послужило причиной того, что медальон вернулся обратно?
Образ девушки на фотографии снова встал перед ее глазами. А вот и локомотив, подъезжающий к станции, и надпись на вагоне — «Сазерн Пасифик коуст лайн». Нет, упорно не соглашалась Регина, это не воспоминание, это — воображение.
— Я — Элизабет, — повторила она.
Но в ее голове уже вспыхнула новая картина: она сама стоит на перроне, в том самом платье, в котором она появилась в Темплтоне в день налета на поезд; но платье это не было порванным, покрытым грязью и мятым — оно было тщательно отутюженным и ослепительно белым. Она ожидает посадки в поезд. Рядом с ней еще одна женщина — невысокая, почтенного возраста, облаченная в синий костюм.
Миссис Шронер.
На глаза Регины навернулись слезы.
И тут же воспоминания словно прорвало. Великолепный каменный особняк посреди ровных зеленых лужаек с розами вдоль стен. Дрэгмоур, ее дом.
Перед ее мысленным взором появились лица родителей — графа и графини Дрэгмоур. Именно графиня — тогда еще молодая девушка — и была запечатлена на этом медальоне.
И тут Регина вспомнила свое настоящее имя. Оно было вовсе не Элизабет Синклер. Ее звали Регина Шелдон.
Безвольно опустив руки, Регина стояла неподвижно, чувствуя, как бешено колотится сердце. Ей следовало бы обрадоваться возвращению памяти, однако она словно окаменела.
Значит, в действительности она вовсе не Элизабет Синклер и все ее подозрения подтвердились? Великий Боже!
Прошло немало времени, прежде чем она взяла себя в руки и ее неровное дыхание стало спокойным. Итак, она — Регина Шелдон. Теперь эта мысль принесла ей облегчение — даже нежелательная правда лучше, чем мучительные сомнения и полная беспомощность. Она — Регина Брэгг Шелдон, и ей нечего бояться одиночества. У нее есть любящие родители, на помощь которых она всегда может рас считывать. А еще у нее есть два прекрасных брата и замечательная сестра — графиня Клэйбораф. Оказывается, в Америке у нее, Регины, много родственников!
Регина вспомнила налет на поезд и обмерла от страха.
Ее сердце охватил ужас, не меньший, чем тогда, когда она увидела, как грабители рвали из ушей своей жертвы сережки. Перед ее глазами всплыло воспоминание о расправе над пытавшимся сопротивляться мужчиной. О Боже! Воспоминания снова наполнили ужасом ее всю и заставили бешено колотиться сердце. Неудивительно, что она тогда решила бежать. И нет ничего странного в том, что она страшилась вновь обрести память. А был ведь еще и прыжок с поезда… Тогда ей показалось, что на какое-то мгновение время прекратило свой бег, остался лишь страх сломать шею при падении — и это была ее самая последняя мысль перед непроглядной тьмой.
66 
