41 
– Какой на хрен квартирный вопрос! Мне тридцать девять лет, и если уж ты бы оказалась беременной, я бы не вспомнил ни про какие сложности!
– Правда? – запнулась я. На повестке дня оставался вопрос, зачем я так нелепо завралась на ровном месте.
– Еще бы! – рявкнул Константин Яковлевич, после чего зачем-то хлопнул дверью и ушел на кухню греметь посудой. Я сидела и думала, как теперь выбираться из самолично созданного дурацкого положения. В голову не лезло ничего кроме банального «как-нибудь все само рассосется», которое обычно выполняло для меня роль Скарлетова «я подумаю об этом завтра». Только я, в отличие от нее, не собиралась напрягать мозг ни завтра, ни послезавтра, ни в любой другой день недели. А уж когда по первому каналу началась «Большая стирка», я вообще расслабилась и решила дать Косте спокойно попить чаю. Малахов азартно раскручивал тему «стоит ли иметь детей, когда стоишь одной ногой в могиле». Закономерно, молодая часть женского общества склонялась к тому, что дети – прерогатива тех, кто сможет их содержать, даже если ему семьдесят. Пожилая часть дам уверяла, что такие отцы – позор общества, но их позиция в основном базировалась на личном опыте. Ведь эти самые «молодые» папаши когда-то были их вероломными мужьями, променявшими их мудрость и понимание на молодость и способность к деторождению. Мужская же часть аудитории целиком и полностью одобряла все эскапады престарелых ловеласов. Независимо от возраста и социального положения. В этом, видимо, и проявилась пресловутая мужская солидарность.
– Тебе правда интересно смотреть эту муру? – сердитым голосом спросил невесть как появившийся около дивана Константин Яковлевич. Его ноздри до сих пор возмущенно вздымались. Видимо, чай не помог. «Не скажу», подумала я. От греха подальше.
– Нормальная передача.
– Конечно. Вполне возможно, что это будет про нас. Возможно, ты родишь ребенка как раз к моей пенсии. И нам будут на улицах говорить: «ах какой у вас симпатичный внучок!».
– А у тебя будут уже трястись от старости руки и ты будешь всех доставать разговорами о маленькой пенсии, – расхохоталась я. Костя попытался состроить сердитое лицо, но не выдержал и прыснул.
– И нас включат в книгу рекордов Гиннеса, как самых старородящих родителей в мире!
– Не включат! – заверила его я, улыбаясь. Господи, какой же он у меня все-таки прекрасный мужчина! С ним просто невозможно всерьез поругаться.
– Почему? – утирая выступившие от смеха слезы, переспросил Костя. Я посерьезнела.
– Потому что я все-таки действительно беременна.
– Что? – замер он.
– Я беременна. Сегодня делала УЗИ, – решила рассекретиться я. Костя каким-то вьюном закрутился по комнате, поменялся в лице. Потом застыл, надавливая себе на виски большими пальцами.
– Ага, ага. Мне надо подумать.…И что УЗИ?
– Девять недель. Бьется сердце, – сообщила я.
– Ну, красота, – кивнул от и сел за письменный стол. Потом он молча что-то принялся писать у себя в ежедневнике, не глядя на меня. Я с изумлением наблюдала за его сосредоточенно-неподвижной спиной.
– Ты как? – осторожно поинтересовалась я через несколько минут этой странной тишины, которую разбавлял только энергичный голос Малахова.
– Не мешай, – досадливо бросил мне он и снова погрузился в какие-то там расчеты. Ну и дела, подумала я. И как мне это понимать? Может, он пытается составить смету беременности? Или вообще релаксирует, составляя график роста курса рубля? Может, это такая странная реакция на шок!
– Хорошо, – недоумевая кивнула я. Прошло еще минут пятнадцать. Я зевнула и пошла пить чай. Попила. Ситуация стала напоминать плохой анекдот. Не хватало еще мне одеть противогаз, а он чтобы спросил у меня, выщипала ли я брови. Поняв, что больше чая мне в себя не влить, я вернулась в комнату, легла на диван, принялась переключать каналы. Остановилась на познавательной программе «спокойной ночи, малыши». Увлеченно послушала слюнявые сюсюканья с Хрюшей. Понравилось. Потом снова посмотрела на Костю. Картина была все той же. Я уже было испугалась, что он внезапно превратился в соляной столп, но тут он, наконец, разогнулся и повернулся ко мне.
– Знаешь, мы пожалуй можем взять ипотеку прямо сейчас, – выдал он и посмотрел на меня взглядом победителя. Я так и обмерла.
– Ты считал? Просчитывал ипотеку?
– Ну да! Теперь мы не можем себе позволить слоняться по чужим углам! – весомо изрек он. – Ребенок не должен рождаться где попало. Мы вполне можем позволить себе однокомнатную квартиру. Не в этом районе, конечно, но где-нибудь в Измайлово.
41 
