106 
— Ты должна сказать мне, если я сделаю тебе больно, — произнес он.
Пот капал с его висков и груди, она это чувствовала. В тот момент Лизи поняла, какой контроль он пытался сохранить.
Она улыбнулась ему, обхватив лицо руками.
— Вы никогда не сделаете мне больно, милорд. Я вас очень люблю, — сказала она.
Его глаза расширились. Лизи поняла, что сказала, но не успела отреагировать, как он вскрикнул и вошел в нее глубоко и полностью.
Она забыла об ужасном, но честном признании. Его естество было огромным, заполнило ее полностью, она чувствовала, какое оно твердое, горячее и влажное, Лизи выдохнула от удовольствия, забилась под ним, не в силах терпеть растущее наслаждение. Тайрел знал. Он зарычал от удовольствия, когда она взорвалась под ним, и он задвигался, по-прежнему не отрывая от нее взгляд, все быстрее и быстрее. Лизи так его любила. Она обхватила его лицо, всхлипнув, когда закончила.
— Я знаю, — как показалось ей, ответил он и обхватил ее крепче. — Элизабет, я знаю!
Глава 18
Моральная дилемма
Лизи сидела на кровати, которую делила с Тайрелом, прижимая одеяло к обнаженной груди, переполненная любовью, большей, чем кто-либо из женщин имел право испытывать. Она проспала слишком много. У нее в голове возникли их ласки прошлой ночи — неистовые и разгоряченные, нежные и медленные. Он обладал ею всеми возможными способами, и Лизи покраснела, думая об этом, но самое важное, что он держал ее, когда они не занимались любовью, так, словно был влюблен в нее.
Лизи помедлила; она хотела встать, но у нее не было одежды. В последний раз она видела ее на полу в библиотеке, поскольку Тайрел понес ее наверх, накрыв пледом. Ее гардероб был в спальне, через холл от комнаты хозяина. Затем она улыбнулась, посмотрев на роскошную кровать, в которой спала. Тайрел дал ей понять, что он хочет, чтобы она провела с ним всю ночь и она уснула в его объятиях.
Она была в таком восторге, что чувствовала себя воздушным шариком и думала, что взлетит к потолку.
Лизи стянула с кровати простыню и встала, завернувшись в нее. Затем подошла к занавескам и открыла их. Она была права — было очень поздно, солнце стояло так высоко, что казалось, наступил уже полдень. Она чувствовала себя порочной и распущенной, но это было прекрасно.
Она подошла к двери спальни и обнаружила, что та плотно закрыта. Лизи открыла ее, глупо надеясь найти Тайрела в гостиной. Но конечно же комната была пуста — возможно, он был с управляющим, проверяя Уиклоу, или в библиотеке, работая над счетами поместья. Затем она увидела обеденный стол. Он был накрыт на одну персону, на нем стояла хрустальная серебряная и позолоченная фарфоровая посуда, и по ароматам, исходящим от закрытых тарелок и серебряного чайника, Лизи поняла, что ее ждет завтрак.
Вероятно, Тайрел велел слуге накрыть стол и принести ей еду. Это было так внимательно — она была голодна — и ее глаза наполнились слезами.
В тот момент она была самой счастливой женщиной на земле. Она сильно ущипнула себя. Ничто не изменилось.
Лизи подошла к столу, подняла крышку и увидела омлет и блинчики. В центре стола стоял букет красных роз. Красные розы были для любовников; это то, чем являются они с Тайрелом.
— Ты голодна? — мягко спросил Тайрел.
Она обернулась и увидела, что он выходит из их спальни, застегивая темно-синий пиджак; он только что закончил одеваться. Она не заметила его присутствия в будуаре, когда поднялась.
Тайрел улыбался, а взгляд его был полон симпатии и теплоты к ней.
Лизи смогла кивнуть, пораженная тем, как он на нее смотрит.
— Очень, — выдохнула она.
Лизи поняла, что он не собирался завтракать с ней, но ей так хотелось, чтобы он задержался, хотя бы немного.
Он вошел в гостиную, переведя взгляд с ее голых плеч на простыню, в которую она была завернута. Он быстро опустил ресницы, пряча внезапный блеск в глазах, прошел мимо нее, и она поняла, что служанка принесла ее хлопковую сорочку и халат. Он взял все это и застыл перед ней.
— Можно?
Каждое нервное окончание закололо. Лизи кивнула. Тайрел потянул ее простыню, и она упала к ногам Лизи. Затем он накинул халат ей на плечи.
Лизи медленно продела руки в рукава, понимая, что он смотрит на ее обнаженное тело больше чем с восхищением. Она никогда не чувствовала себя такой женственной и чувственной раньше. Она медленно подняла к нему взгляд, запахивая халат и завязывая пояс.
106 
