109 
— У меня нет выбора, когда нужно спасти репутацию остальных членов семьи.
Джеральд закрыл лицо руками и зарыдал.
Он прав, подумала Лизи, у нее самой сейчас по щекам бежали слезы. Если ее публично изгонят из семьи, общество простит их и со временем примет в свои объятия. Лизи открыла глаза, но из-за слез не могла ничего видеть.
— Мне жаль, — глухо произнес Джеральд. — Но ты больше не можешь быть моей дочерью.
— Я понимаю, — всхлипнула она.
По его щекам потекли слезы. Он отвернулся, а затем застыл, поскольку на террасе позади него стояла Джорджи.
Она тоже плакала, но держала голову высоко поднятой.
— Я остаюсь с Лизи, — сказала она.
Ужин был ужасный.
Джеральд уехал сразу же. Было трудно сказать, отказались ли родители и от Джорджи и можно ли ей вернуться в Рейвен-Холл. Тайрел вернулся почти в семь, и Лизи с Джорджи уже сидели за длинным обеденным столом в абсолютной тишине, когда он присоединился к ним за ужином. Лизи боялась смотреть на него. Она не хотела, чтобы он знал о случившемся, и не только из-за ее уязвленной гордости. Она была полна горя, и сейчас ей было стыдно за их отношения и за ужасный выбор, который она сделала.
Он поприветствовал их обеих, сев между ними во главе стола. Лизи удалось улыбнуться, но она сразу же отвела взгляд, когда слуги начали подавать ужин. Джорджи оставалась мертвенно-бледной. Она почувствовала, как Тайрел смотрит на нее, затем на ее сестру в недоумении и с растущим беспокойством.
Им подали каре ягненка с жареной картошкой и зеленой фасолью. У Лизи не было аппетита. Она подняла бокал вина, увидела, как предательски дрожит ее рука, и сразу же поставила его на место, украдкой бросив взгляд на Тайрела. Он смотрел на нее прищурив глаза, с подозрением. Она одарила его ослепительной фальшивой улыбкой и взяла нож и вилку.
— Что здесь происходит? — нарушил он тяжелое молчание.
Лизи отложила свои приборы.
— У меня мигрень, милорд, — шепотом солгала она.
Внезапно Джорджи вскочила с места:
— Милорд, Лизи нужно лечь! Пожалуйста, извините нас!
Она ослепительно улыбнулась ему и подбежала к Лизи, чтобы помочь ей подняться.
Тайрел уставился на Лизи, и она немного напряглась, встретившись с ним взглядом.
— Мне просто нездоровится, — прошептала она. — Вы не против, если я лягу, а сестра проводит меня?
Пристально на нее глядя, он покачал головой:
— Конечно же нет. Мне послать за доктором?
Лизи пожала плечами, не в состоянии больше говорить. Джорджи вывела ее из комнаты. Они не разговаривали, пока не дошли до хозяйской комнаты.
— Мне послать за вином? — спросила Джорджи.
Лизи опустилась на диван перед камином:
— Джорджи, что я наделала?
Джорджи села рядом с ней:
— Не знаю. Но ты была так счастлива, Лизи.
— У мамы нет друзей! Никто не приходит в гости — и никто не приглашает! Она точно умрет!
— Это миф, — твердо сказала Джорджи. — Никто не умирает от разбитого сердца.
Лизи посмотрела на нее.
— Что мне делать? — с болью спросила она. — Я опорочила свою семью! Разве это не эгоистично? Разве это не достойно осуждения? Разве это не достойно презрения?
Джорджи заговорила шепотом:
— Лизи, ты же не думаешь бросить его!
Лизи заплакала. Как она может бросить Тайрела, когда она так сильно его любит? Но как она может остаться и вбить тем самым еще больше гвоздей в гроб ее семьи? А как же его свадьба с леди Бланш? До отъезда из «Адара» она слышала молву о том, что свадьба осенью. И еще есть Нэд, который заслуживает право иметь отца.
Все было неверно, кроме настоящей любви, которую она испытывала к мужчине, с которым не должна быть.
Тогда Лизи решила, что и это неправильно. Она не должна бегать за мужчиной, который принадлежит другой.
В комнату вошел Тайрел.
— Мисс Фицджеральд, мне бы хотелось поговорить с Элизабет наедине, — сказал он Джорджи.
Это была не просьба. Но Джорджи стояла и смотрела на него, расправив плечи.
— Милорд, моей сестре нездоровится. Это не может подождать до завтра?
— Нет, не может, — резко ответил он.
Джорджи не двигалась.
Лизи посмотрела на нее, вытирая глаза кончиками пальцев:
— Джорджи, все в порядке.
Джорджи медлила.
— Лиз, если я тебе понадоблюсь, отправь за мной.
— Обещаю, — сказала Лизи, почти не улыбнувшись.
109 
