Особенно,... 
69 
А потом он посмотрел вверх.
Оливия. В окне. Пялится на него.
А ведь это она во всем виновата. Или почти во всем.
Он подошел к окну и рывком распахнул его. Она сделала то же самое.
— Я вас ждала, — заявила она, не успел он и рта раскрыть. — Где вы бы… что с вами случилось?
В соревновании дурацких вопросов эти заняли бы второе место, решил он. Но губы его заледенели и посинели от холода, он просто не смог произнести все, что хотел.
— Шел дождь, — отрезал он вместо этого.
— И вы решили совершить под ним дальнюю прогулку?
Он начал прикидывать, удастся ли ему каким-нибудь сверхчеловеческим усилием задушить ее, не сходя с места.
— Мне необходимо с вами поговорить, — продолжила она.
Он понял, что уже не чувствует пальцев ног от холода.
— Это необходимо сделать прямо сейчас?
Она отпрянула с неимоверно оскорбленным видом.
Это не слишком улучшило его настроение. Но, видимо, поведение джентльмена было вбито в него еще во младенчестве, поскольку он не стал молча захлопывать окно, а попытался объясниться.
— Я замерз, я промок до костей. И у меня отвратительное настроение.
— Ну, так у меня тоже!
— Ну, и что же вас так взметушило?
— Взметушило? — саркастически переспросила она.
Он взметнул вперед руку. Если она собирается спорить с ним по поводу выбора слов, разговор окончен.
Похоже, она решила биться на другом поле, поскольку уперла руки в боки и заявила:
— Ну что ж, отлично, раз уж вы спросили, то «взметушили» меня именно вы.
Какая прелесть. Он секунду помедлил, потом, истекая дождевой водой и сарказмом в равных долях, произнес:
— И…?
— И ваше поведение сегодня днем. О чем вы думали?
— О чем я…
Она прямо-таки высунулась из окна и погрозила ему пальцем.
— Вы нарочно провоцировали принца Алексея. Вы хоть представляете, в какое сложное положение это поставило меня?
Секунду он внимательно смотрел на нее, а потом просто ответил:
— Он идиот.
— Он не идиот, — с чувством возразила она.
— Он идиот, — повторил Гарри. — Он недостоин лизать вам туфли. Когда-нибудь вы скажете мне спасибо.
— Я не собираюсь позволять ему лизать меня где бы то ни было! — ответила она, а потом густо покраснела, поняв, что же только что произнесла.
Гарри стало заметно теплее.
— Я не собираюсь позволять ему ухаживать за мной, — сказала она приглушенным и все же странно звонким голосом, так что каждый слог долетал до него совершенно отчетливо. — Но это не значит, что я позволю дурно с ним обращаться в моем собственном доме.
— Ладно. Я извиняюсь. Вы удовлетворены?
От изумления она лишилась дара речи, но он недолго праздновал победу. Всего-навсего через пять секунд беззвучного открывания и закрывания рта, она сказала:
— Не думаю, что это искренне.
— О Господи! — воскликнул он.
Он просто поверить не мог, что она ведет себя так, будто он сделал что-то нехорошее. Он всего лишь следовал чертовым приказам этого чертова военного министерства, и, даже принимая во внимание тот факт, что она и понятия не имеет о каких-то там приказах, какого черта она провела полдня, воркуя с мужчиной, который ее глубоко оскорбил?
Правда, этого она тоже не знает.
И все же, кто угодно, обладающий крупицей здравого смысла, мог сказать ей, что принц Алексей — маленькая склизкая жаба. Ну ладно, неимоверно красивая, и не такая уж маленькая, но, все-таки, жаба.
— Почему вы так расстроены? — спросила она.
Ей чертовски повезло, что они не стояли лицом к лицу, поскольку он бы сделал… что-нибудь сделал бы.
— Почему я расстроен?! — рявкнул он. — Почему я так расстроен?! Да потому что я…
И тут он понял, что не может рассказать ей, ни что вынужден был покинуть оперу посреди представления, ни что ему пришлось ехать за принцем в бордель, ни что…
Нет, всего этого он рассказать не мог.
— Я промок до нитки, я продрог до костей и вынужден спорить с вами вместо того, чтобы лежать в горячей ванне.
Последнюю часть фразы он фактически проревел, что было, наверное, не слишком мудро, принимая во внимание, что они, в общем-то, находились на улице.
Она замолчала — наконец-то. А потом тихо произнесла:
— Очень хорошо.
Очень хорошо? И все? Она отделалась каким-то «хорошо»?
А потом он остался стоять там, как идиот. Она подарила ему прекрасную возможность попрощаться, закрыть окно и отправиться наверх в ванну, но он остался стоять.
69 
