Последние отзывы

  102  

Мужчина, высокий молодой блондин, был одет по последней моде в светлый костюм, но вместо галстука повязал бирюзовый шелковый платок, выгодно подчеркивающий цвет его зеленых глаз. Когда он взглянул на меня, я почувствовала, как мое сердце сначала замерло, пропустив удар, потом зачастило вдвое быстрее обыкновенного. В голове мелькнула лишь одна мысль — хищник! Безумно красивый и абсолютно безразличный к чувствам других людей. Наверняка упивается своими победами над женщинами и ведет строгий подсчет, скольким из них разбил сердце. Чем-то, несомненно, похож на Дольшера, но тот искренне увлекается каждой новой пассией и потом так же искренне охладевает к несчастной. А этот… Сомневаюсь, что он вообще способен на какие-либо чувства. Совершенное в своей безукоризненности существо с ледышкой вместо сердца.

Мужчина, продолжая удерживать меня в плену своего жуткого взгляда, усмехнулся, будто прочитал мои мысли на его счет. Я попятилась и с нескрываемым облегчением вздохнула, когда Вашарий поймал мою руку и легонько сжал пальцы.

— Киота Дайчер? — глубоким, чуть хрипловатым голосом поинтересовалась загадочная женщина. Дождалась моего слабого утвердительного кивка и еще шире улыбнулась, хотя это казалось почти невозможным. — Безумно приятно тебя видеть, девочка моя.

— Кто вы? — спросила я, настороженно стараясь держаться чуть позади от Вашария. — Чему обязана честью?..

— К нашему величайшему сожалению, мы не знакомы, — промурлыкал блондин и едва ли не облизнулся от непонятного предвкушения. — Но мы будем счастливы исправить досадное недоразумение.

— Это уж точно, — решительно вмешался в этот странный разговор, полный недомолвок и намеков, Вашарий. — Пожалуй, первым представлюсь я. Вашарий Дахкаш.

— О, господин, это совершенно излишне по отношению к вам. — Женщина показала мелкие острые зубки в безукоризненной улыбке. «Как у голодной пираньи», — мелькнула у меня шальная мысль, а она тем временем продолжила: — Сомневаюсь, что в Микароне, а возможно, и во всем Озерном Крае найдется человек, который не узнал бы вас или вашего кузена — Дольшера Барайса. О вашей работе по обеспечению безопасности короля и всех нас, право, уже слагают легенды.

— Рад это слышать, — лаконично прервал поток дифирамбов приятель. — Но довольно обо мне. Вы знаете меня и Киоту, мы же пока остаемся в неведении. Итак?..

Мужчина и женщина переглянулись. Опять посмотрели на нас. Триста демонов Хекса им в ночной кошмар! Такое чувство, будто они боятся назвать свои имена. А тогда зачем пришли, спрашивается?

— Киота, это твоя бабушка и двоюродный брат, — устав от затянувшегося представления, брякнула Зальфия. Ощерилась в неприятной усмешке. — Познакомься, пожалуйста, с лучшими представителями рода Дайчер. Уж они-то наверняка всецело одобряют твой образ жизни, коли так резво прибежали принять в семью ту, которую пытались после рождения отправить в социальный приют.

— Зальфия! — Женщина укоризненно всплеснула руками, и впервые в ее приятных интонациях прозвучало нечто отдаленно напоминающее человеческое чувство. Гнев, если быть точной. — Как ты смеешь так говорить? Киота всегда была одной из нас. Просто… хм-м… увы, обстоятельства сложились таким образом, что ее детство и юность прошли вдалеке от семьи. Но мы никогда от нее не отказывались. Иначе она бы не носила имя нашего рода.

— Действительно, тетя, ты переходишь определенные границы, — укоризненно вторил ей блондин.

Значит, вот кто является истинной причиной нелюбви дочки наместника к нашему семейству. Что же, вполне понимаю бедняжку Синтию: в такого ослепительного мерзавца в самом деле легко влюбиться без памяти. Помнится, некогда я обожглась подобным образом с Марьяном. С тех пор и не люблю блондинов.

— А между тем ваших имен мы так и не услышали, — прохладно проговорил Вашарий. — Или это секрет?

Я невольно передернула плечами. Вот что приятель умел делать — так это показывать людям их истинное место. Вроде бы ничего особенного не сказал, а меня от его негромкого голоса бросило в дрожь, будто только что услышала угрозу. Видимо, наших новых знакомых посетили те же мысли. Они согласно перестали улыбаться и надменно выпрямились.

— Ольфия Дайчер. — Женщина постаралась выдавить из себя очередную улыбку, но вышло отвратительно, если честно. Получившимся оскалом можно было лишь детей пугать.

  102