– А ты оптимистка. – Марко улыбнулся, правда, его глаза при этом остались ледяными. – Знаешь ли, эти два месяца еще надо прожить.
После этого замечания я совершенно растерялась и насупилась пуще прежнего. Что он хочет? Напугать меня? Тогда это у него получилось просто великолепно и без особых усилий!
– Дядя, – совершенно убитым голосом произнес Фабион, – ну зачем ты так?
– Будешь вмешиваться в наш разговор – выгоню, – спокойно предупредил его Марко. – Ты и без того чрезмерно отличился. И у меня с тобой будет отдельная серьезная беседа. А пока – сиди и помалкивай. Ясно?
Фабион нехотя кивнул и съежился в кресле, словно став меньше ростом. Я невольно даже посочувствовала ему. Видимо, его дядя не отличается особым тактом, если позволяет себе выговаривать племяннику в присутствии посторонних. Да и вообще, на редкость омерзительный тип.
– Думаешь, насколько я отвратителен? – каким-то невероятным образом угадал мои мысли Марко, сделав еще один глоток зеленоватой полынной настойки.
Я невольно потерла лоб, гадая, как ему удалось залезть мне в голову – виски ведь не ломило. Затем посмотрела ему прямо в глаза.
– Да, вы абсолютно правы, – спокойно призналась я. – Я думала именно об этом. Наверное, при этом выражение моего лица было слишком красноречивым. В таком случае приношу вам свои искренние извинения. Не хотела вас обидеть гримасой отвращения.
Фабион побледнел от моей тирады, вскинулся было что-то сказать, но тут же сник, вспомнив суровое предупреждение дяди. Вместо этого приятель принялся самым неприличным образом грызть ногти, с ужасом уставившись на дядю и ожидая его реакции на столь вопиющее проявление непочтения.
Затихла и я, судорожно соображая, не перешла ли невидимую грань дозволенного и не нанесла ли уважаемому гостю откровенного оскорбления, которое он будет не в силах простить.
«Возьми себя в руки, Катарина, – встревоженно посоветовал внутренний голос. – Ты не в том положении, чтобы дерзить. Успокойся и постарайся быть более любезной. В конце концов, ты милая домашняя девочка. По крайней мере, тебя хотят такой видеть. Вот и будь ею».
Марко тем временем очнулся от секундного ступора, вызванного моей репликой. Одним глотком осушил бокал до дна и неторопливо отправился к барному столику за добавкой.
– Поразительно, – обронил он, поравнявшись со мной, – деточка, ты или слишком глупа, или до безрассудства отважна, что в принципе одно и то же. Ты все больше и больше привлекаешь мое внимание. Только не вздумай загордиться. Это не очень хорошо в твоем положении.
– Простите. – Я постаралась, чтобы в моем голосе прозвучало достаточно испуга и смирения. – Саэр Марко, извините меня. Не знаю, что на меня нашло. Наверное, я слишком переживала все эти дни, вот и принялась болтать всякую чепуху. Нервы на пределе. Давайте начнем разговор заново, словно этих глупостей не было! Пожалуйста!
Со своего места я прекрасно видела, как Фабион после этого немного расслабился и перестал сжимать многострадальные подлокотники кресла, которые едва не оторвал от волнения. Марко же сделал вид, будто ничего не услышал. Замер над столиком, выбирая себе напиток и явно не желая возвращаться к полынной настойке. Затем щедро плеснул себе из пузатой ярко-красной бутылки – и по комнате поплыл тягучий сладкий аромат роз.
– Чудесно, – пробормотал он, с нескрываемым подозрением принюхиваясь к бокалу. Правда, я так и не поняла – относилось ли его замечание к моей просьбе или же к оценке аромата нового напитка. После чего посмотрел на меня и благодушно взмахнул свободной рукой. – Ну-с, милая саэрисса, я вас внимательно слушаю.
– А что я должна говорить? – с опаской поинтересовалась я.
– Я не знаю. – Марко пожал плечами. – Все что угодно. Например, расскажи мне, почему у тебя нервы на пределе. Насколько я понял, ты переживала все эти дни. Чувствуешь за собой вину?
– Конечно. – Я грустно улыбнулась. – Так или иначе, но именно я кинула тот проклятый кинжал, который убил Реану. Наверное, я до конца жизни буду обречена видеть этот момент в ночных кошмарах.
– Тебе мешают спать кошмары? – оживился Марко. – Давно они начались?
Я прикусила язык, сдерживаясь от невыносимого желания вспомнить вслух несколько особенно грязных ругательств Иргана. Н-да, дядя Фабиона – чрезвычайно тяжелый собеседник. Катарина, тебе придется быть очень осторожной и следить за каждым словом, поскольку он любую случайную реплику с легкостью обернет против тебя же.