– Во что?
– В таинства.
– Ну так я, – говорю, – самый что ни на есть посвященный. Не просто пионер там какой-нибудь – комсомолец, почти что кандидат в члены партии. Улавливаешь уровень?
Рыжая, похоже, провела серьезный бой сама с собой. Ей и тайну мне открывать не хотелось, но и в разведку пойти тоже охота. Матч окончился один – один в нашу пользу за подавляющим преимуществом любопытства.
– Хорошо. Я открою тебе тайну. Но если…
– Обязательно унесу эту тайну с собой в могилу, – шучу. – И там, на досуге, буду ей восхищаться. Уж чего там будет много, так это свободного времени для досуга.
Ладно. Спустились мы по дороге метров на семьсот, потом Кара в сторону свернула, в щель между скалами. Я за ней.
Вообще-то, думаю, местные олухи немного переборщили. Понятно, что потайной ход через эти скалы нужно в секрете держать. Но все равно, зачем столько мистики городить, если по этому проходу конь пройти может? Что, слабо лысому собачек своих по следу пустить?
Да, но как же они с пропастью-то справились? Под ней – так тут не подземный ход, тут московский метрополитен нужно устраивать. С эскалаторами.
Вдруг рыжая так резко остановилась, что я чуть ей в спину не ткнулся.
– Что, пришли?
– Не мешай. Я должна найти место.
Ну вот, думаю, сейчас выяснится, что она приметы забыла.
Смотрю – а Кара из-под кожанки какую-то штуковину на цепочке добыла, деревянную, резную. Вроде талисмана. Немцы такие амулеты на шею часто цепляют. У наших больше крестики.
Пошептала она в эту деревяшку, словно в рацию, погладила – и я глазам своим не поверил. В воздухе какое-то шипение тихое раздалось, и в скале, прямо перед Карой, черное пятно возникло. Но не проход, а словно бы лужу чернил кто-то умудрился набок поставить. Даже не чернила – тушь. Поблескивает масляно, и волны по поверхности перекатываются.
– Это еще что?
– Это – Проход.
– Забавный, – говорю, – проходик. Очень забавный.
Рыжая только ухмыльнулась.
– Ну что, Ма-алахов, – спрашивает. – Не передумал? А я предупреждала. Не всякий решится ступить на Тайную Тропу. Далеко не всякий.
И только я ей ответить собрался – шагнула в эту лужу и пропала. А волны за ней с тихим таким хлюпаньем сомкнулись.
Я пару секунд с открытым ртом постоял – а потом взял и прыгнул вслед за ней. И еще подумать на лету успел – вот смеху-то будет, если о скалу хлопнусь.
Прошел сквозь эту черноту, словно сквозь поверхность воды. А за ней – темнота. Жара. И тяжесть неимоверная со всех сторон. Как будто действительно под воду угодил, но сразу на глубину, метров на двадцать – и еще глубже продолжаю опускаться.
Я плавать-то никогда особо сильно не любил. И вообще, по-моему, самое лучшее место для воды – это аквариум.
И вдруг – свет.
Вывалился я из темноты, приземлился, на ногах, правда, не смог удержаться. Рыжую зато успел рядом заметить. Упал, за грудь хватаюсь, отдышаться не могу – воздух словно в сгущенку превратился, переворачиваюсь – что за черт, и с глазами что-то не то, небо зеленое.
А оно и в самом деле зеленое. Чужое небо. Не наше.
И кажется – как будто действительно из глубины, со дна, на поверхность смотришь, только волн нет, а просто зеленая толща, и только пузырьки в ней какие-то плавают.
Огляделся – камни, трава какая-то красноватая, чуть поодаль – скалы, а справа – лес.
Я моргнул, глаза протер – нет, думаю, или у меня со зрением все-таки что-то глубоко не в порядке, или с этим лесом.
Потому что не бывает леса, в котором деревья – метров под полтораста минимум.
Правильно мыслишь, Малахов. А черные дыры в скалах бывают? А рыжие стервы, прекрасные до неправдоподобия?
– Где мы?
Еще странность. Вроде говорю нормальным голосом, а звук доносится – как сквозь танковую броню. Но Кара услышала.
– Это – Тайная Тропа.
Ничего себе тропка-тропиночка!
– Тропа?
– Другой мир. Еще один. Избранные могут проникать в него – ненадолго.
Ничего себе заявы.
– Как ты?
– Н-нормально.
По правде говоря, хреново. Не нравится тут мне. Тьфу!
– Нам надо идти. Вон к тем скалам. Там второй проход. Ты сможешь дойти?
– В крайнем случае, – выдавливаю, – доползу.
Побежали. Черт, а воздух здесь действительно густой. Кажется, что стоит руками посильнее взмахнуть – и взлетишь.
Я рыжую догнал.
– Эй, – кричу, – а другого пути нет, попроще?
Она головой мотает. И волосы ее рыжие не летят, а словно бы текут.
– Нет. Это самый безопасный путь. Просто нельзя здесь долго оставаться.