75 
Так, Малахов, спокойно, не расслабляться! Обстановка, конечно, приятная – костерок и так далее, но ты сейчас на задании, а даже если бы и нет… Валя Щука тоже вот так расслабился, вышел из землянки, да и потянулся во весь рост, во все два метра – и лег… На два метра.
– А не допускаете ли вы мысли, – интересуется зеленый, – что хотя бы одна из этих, хм, конфликтующих сторон может быть права именно по-своему? Например, руководствоваться другой логикой, другой моралью, иметь иные, отличные от ваших, ценности?
Ну, думаю, загнул, зараза. В такой вопросик с ходу-то и не въедешь. И вообще, каждый боец Красной армии, конечно, есть самодостаточная боевая единица, в смысле политрука тоже, но…
– Что-то вы, дедушка, – говорю, – не туда загнули. Есть же какие-то всеобщие законы, универсальные, которые для всех одинаковы. Общечеловеческие.
– Есть, – соглашается дедок. Подозрительно легко соглашается. – Я, – говорит, – правда, пока не имел счастья лицезреть хотя бы один из них… если, конечно, не считать таковыми, например, поверья, что мытье закрывает дорогу в царствие небесное.
– Ну, – усмехаюсь, – мы туда и так не собираемся, поэтому мыться можем совершенно спокойно.
– Хорошо, – кивает зеленый. – Допустим. А вот если кто-то из ваших оппонентов не причисляет себя к людям? И соответственно, не считает нужным, а сплошь и рядом просто физически не может подчиняться правилам, придуманным большинством, но при этом зачастую не учитывающим желаний…
– Стоп, – говорю. – Не так быстро. И вообще – не надо тут лишнюю философию разводить. Есть человек, а есть нелюдь. И то, что нелюдь эта на двух, а не на четырех лапах ходит, ничего не меняет. Она и на ногах пройтись может, и даже каску рогатую снять. Только ничегошеньки от этого не изменится.
– Любопытно. И что, точнее, кто будет, по-вашему, проводить границу между человеком и не-человеком?
– Да вот они сами и проведут, – отвечаю. – Делами своими. Ибо сказано: «Судите их по поступкам ихним».
Пусть, думаю, видит, что я тоже не лыком шит. Могу Марксом, а могу и Писанием.
– Если мне не изменяет память, – говорит странник, – в книге, на которую вы ссылаетесь, есть и такая заповедь: «Не судите, да не судимы будете».
Я только зубами скрипнул.
– Ну да, – говорю, – конечно. Как я могу судить. Я ведь в танке заживо не горел и в самолете тоже. И в подбитой подлодке не задыхался, и в гестаповских подвалах из меня шнурки не нарезали. И… да что там говорить! Меня всего-то навсего убили.
Так что не надо, думаю, мне тут сало за воротник заливать. Где правое дело и как его защищать, мы уж как-нибудь да разберемся. Без таких вот… советчиков зеленых.
– По-вашему, – с кривой такой ухмылочкой спрашивает старик, – добро должно, как это у вас говорится, быть с кулаками?
А может, и без ухмылки. Свет от костра неровный, могло и почудиться.
– Вообще-то, это кулацкий лозунг, – отвечаю. – Ну а если серьезно – да. Добро, которое себя защитить не может, очень скоро добром быть перестанет. И не просто быть добром, а и вовсе.
– Нам, – встревает Карален, – это известно очень хорошо.
– И, – продолжает старик, – чтобы выжить, добро должно научиться использовать методы зла.
– А вот этого я уже не говорил.
– Но думал.
– Стоп, – говорю. – Давайте разбираться. Что вы понимаете под словом «метод» в данном контексте? А?
Ух, думаю, какую фразу свинтил. Кара аж глаза на пол-лица распахнула. Жаль, капитан не слышал.
– Хорошо, – кивает старик. – Давайте. Под методами я подразумеваю способ действия, средства, которыми это действие совершается.
– Ну и, – удивляюсь. – Так, а в чем же дело?
– Именно это я и хотел бы у вас выяснить.
– Так ведь все ясно. Как дважды два. Способ действия – это, по-военному говоря, тактика. Тактику врага изучать нужно в самом что ни на есть обязательном порядке, и те приемы, которые потребуются, брать на вооружение. И средства тем более. Средства, они ведь сами-то по себе никакие, ни добрые, ни злые.
– Неужели?
Я кобуру расстегнул, «ТТ» достал.
– Вот, – говорю, – взять, например, этот пистолет. Им можно гвозди в каблуки заколачивать, а можно и безоружных пленных пострелять. Или, наоборот, ту сволочь, которая взяла привычку над беззащитными людьми издеваться.
– Но для забивания гвоздей больше подходит молоток. А то, что ты держишь в руках, – орудие убийства. Созданое одним человеком для убийства другого.
– Ну, знаете ли… Молотком тоже ведь так можно по башке погладить – мало не покажется. В конце-то концов, человека можно и голыми руками придушить, так что, по-вашему, руки – тоже орудие убийства? Специ… тьфу, специализированное?
75 
