ГЛАВА 39

Появившаяся перед нами цель и пугала, и манила одновременно. С одной стороны, Генрих Гиммлер однозначно заслуживал смерти, ведь концлагеря уже работали, а наших советских людей расстреливали на обочинах дорог. К тому же гибель третьего, а то и второго человека в реальной иерархии рейха могла заставить припадочного фюрера заметаться и наделать кучу ошибок, вроде отзыва частей с фронта для чистки тылов.

С другой стороны, были, как это ни странно, аргументы и против: маниакальное упорство, с которым Гиммлер создавал боевые части СС, лишало вермахт довольно значительной части качественных призывников, а вооружение этих частей «второсортицей» разгружало оружейные заводы Германии для производства оружия «первой», так сказать, очереди.

Хотя, побоку экономику, за одно только введение «газенвагенов» и приказ о перепрофилировании части лагерей из концентрационных в «лагеря смерти» эту тварь на куски порезать надо.

«Так, что я помню об этом визите?» — задал я сам себе главный вопрос. «Практически ничего!» — тут же пришел ответ от сознания. Но при этом мне вспомнилась одна нехитрая методика по активизации подсознания, которую я частенько применяю, когда потеряю какую-нибудь вещь дома. Смысл в том, чтобы не сосредотачиваться на поисках предмета, а позволить разуму «скользить» от одной вещи к другой. То есть вместо лихорадочного перерывания книжных шкафов и тумбочек я спокойно брожу по квартире и позволяю телу делать неосознанные движения. Обычно через пять минут руки сами открывают нужную дверцу или, приподняв какую-нибудь газету, находят ту самую вещь. Аналогично, когда кто-нибудь из моих друзей при метании в мишень теряет в густом подлеске нож, я вместо судорожного вытаптывания травы просто иду в направлении броска и, как бы машинально, поднимаю «потеряшку» с земли. Конечно, потом, при анализе, я понимаю, что здесь вот веточка была надломлена, а здесь на коре след от отскочившего ножа остался, но картинка обычно возникает сама собой, не разбиваясь на детали. Эта методика, которую мне «показал» один из моих наставников, здорово выручала меня, когда я учился на химфаке одного из вузов — сложные формулы органических соединений я запоминал целиком, а не вычерчивал, высунув язык и скрипя мозгами.

Вот и здесь, я присел в тенечке и бездумно уставился на бегущие в небе облака…

«Минский… аэродром… Кубе…» — всплыло в голове через какое-то время. Потом появилось еще несколько слов: «Юбилейная площадь», «гетто», «сто тысяч»…

Вскочив, я направился на поиски Дымова. Сержанта я нашел сидящим под «оружейным» тентом в компании Алика и Трошина. Совместными усилиями они пытались разобрать чешский ручной пулемет. И, судя по количеству деталей, лежащих на коврике, и отсутствию мата, получалось это у них неплохо.

— Зельц, дело к тебе есть, да и к тебе, Вячеслав, — тоже… — начал я без лишних предисловий.

Дымов попытался вскочить прямо под тентом, так что чуть не сорвал его с растяжек. «Да, здорово его Бродяга „накачал“!» — подумал я и продолжил:

  71