– Провидец – это такой эллисейн, – солидно объяснил мальчик.
Леве захотелось побиться головой об забор.
– А что такое эллисейн? – переспросил он.
– Вы не знаете, что такое эллите? – изумился мальчик. Судя по лицам его товарищей, репутация пришельцев только что упала с заоблачных высот на грешную землю.
– Может быть, и знаем, – ответил Лева осторожно, – но я не понимаю этого слова.
– А как можно объяснить эллите? – изумился мальчик. – Его показать можно, а объяснить… Эллисейн бы сразу понял.
– А есть в вашей деревне кто-нибудь, кто может показать? – спросил Лева терпеливо.
– Я, – высокомерно ответила девочка.
Лева молча уставился на нее. Для себя он уже решил, что «эллите» на местном наречии действительно обозначает интеллектуальный труд и здешние «эллисейны» – это мудрецы, волхвы, священники, в конце концов. Но маленькая девочка…
– Сколько ж тебе лет-то? – ошарашенно спросил он.
– Почти двенадцать, – гордо ответила эвейнка. Лева икнул было, но вспомнил, что здешние годы короче земных. На вид он дал бы девочке лет восемь. – У меня поздно началось, думали, я вообще анойя. Но я тренируюсь. Учитель Фартеннин говорит, у меня сильный дар, и когда я вырасту – пойду во взрослую, гильдейскую скуллу и стану настоящей эллисейной!
– Она у нас владетельских кровей, – ехидно встрял третий мальчишка, чуть помладше, показывая девчонке язык. – Не нам, деревенским, чета.
– Ты молчал бы, Порве! – огрызнулся первый. – Не тебе говорить, ты хоть анойя, а у меня дара лопатой не выкопаешь!
– Пф! – только и ответила девчонка.
Лева в беспомощном молчании выслушивал их перепалку, пытаясь разобраться в потоке незнакомых слов.
– Девочка, – умоляющим голосом пробормотал он, – девочка, а мне ты можешь показать эллите?
Малышка по-взрослому оценивающе прищурилась.
– А что дашь? – поинтересовалась она.
Лева растерянно похлопал себя по карманам. Обычно у него там валялось несметное количество всякой ерунды, но он не так долго пробыл в лагере у дольмена, чтобы она успела накопиться.
– Вот, – он вытащил из нагрудного кармана свою драгоценность – пакетик с леденцами, захваченными из дома. – Это едят.
Не удержавшись, он вытащил один и немедля продемонстрировал.
Девочка последовала его примеру.
– Мгм, – довольно буркнула она. – Смотри.
Она подбросила пакетик в воздух.
Взгляд Левы проследил за его полетом и сорвался, потеряв трехцветные леденцы из виду.
Потому что, достигнув верхней точки крутой параболы, пакетик не устремился к земле, влекомый тяготением планеты. Он так и остался висеть там, слегка покачиваясь.
– Мама, – прошептал Лева. Почему-то ему и в голову не пришло, что его могут разыгрывать. Слишком уж обыденными были голоса ребят. Так московские школьники могли бы хвастаться бомбочками из натертых спичечных головок.
– А вот так? – поинтересовалась девочка, сдергивая пакетик вниз.
Она вытряхнула оттуда два леденца и аккуратно положила перед собой на воздух – они так и остались висеть на уровне ее глаз.
– Еще один – слабо? – бросил третий мальчишка.
– Пока не умею, – призналась девочка. – То есть уже умею, только один быстро падает.
– А я вот так могу! – похвалился ее соперник.
Он вперился глазами в пучок травы. С минуту ничего не происходило – Лева заметил, как все затаили дыхание. Затем трава как-то очень быстро пожухла… и затлела.
– А сильнее не выходит, – потупился он. – Так что я, наверное, анойя.
Леву окатило холодным потом. Значение таинственного слова «эллите» вдруг стало ему до ужаса ясно, но рассудок отказывался верить очевидному.
– Вкусные, – одобрительно заявила девочка. – А еще у тебя есть?
– Нет, – признался Лева. – В лагере остались.
– А где вы лагерем стали? – спросил первый мальчишка. Лева махнул рукой в сторону реки.
– Там.
– За Драконьей, что ль, в картрозовых землях? – презрительно воскликнул второй. – Нашли место!
– Там владетельский род – огневики, – добавила девочка. – Как Порве-дурачок!
– Вот сейчас подпалю тебе космы! – взвился Порве.
– А я!.. А я тебя!..
– Дети, дети… – беспомощно прошептал Лева, но его никто не услышал.
Девчонка с пронзительным визгом протянула к обидчику руку, и малыша Порве вздернуло в воздух. Ноги его оторвались от земли сантиметров на двадцать, прежде чем волшебство рассеялось. Мальчишка шлепнулся на мягкое место и завыл.