И тут я плюнул. Вышел из дома и направился к пляжу.
У памятника жертвам 11 сентября стояла Саманта. Босиком. Туфли валялись на бетонной дорожке, там, где начинался песок. Я остановился в сторонке и стал смотреть, как ветер развевает ее волосы. Очень хотелось подойти и прижать ее к себе. Она стояла, чуть больше опираясь на одну ногу, и казалась такой хрупкой. Почти как Макгрет в самом конце. Я вдруг испугался, что она тоже умирает. Ветер пробирал до костей. Она поежилась.
Я собрался уходить, и тут Саманта меня заметила. Помахала, я сделал вид, что снимаю ботинки, — она кивнула. Мы стояли рядом и смотрели на памятник.
— Вы простите, что я сбежала, — сказала она. — Я собиралась к вам подойти, правда собиралась.
— Ничего страшного.
— Давайте я прямо сейчас туда вернусь.
— Незачем.
Снова налетел порыв ветра. Саманту трясло от холода. Я отдал ей свое пальто.
— Спасибо.
Я кивнул.
— Вы с кем-нибудь там познакомились? — спросила она.
— Мы все собираемся вместе куда-нибудь пойти, когда закончится эта траурная тягомотина.
Она слабо улыбнулась.
Мы помолчали.
— Я так устала! — Саманта посмотрела на меня. — Понимаете?
— После маминых похорон я проспал целую неделю. Все решили, что я заболел. Даже в больницу возили.
— Я не знала, что у вас мама умерла.
Я кивнул.
— А сколько вам было?
— Пять.
— Ничего, если я спрошу, почему она умерла?
— Рак груди.
— Вам, наверное, тяжело пришлось.
Я улыбнулся:
— Вам легче от этого разговора?
— Если честно, да.
— Ладно.
— Вы не сердитесь?
— Нет, за что?
— Ну, что… — начала Саманта и замолчала.
Я сказал:
— Может, у вас нарколепсия?
Она улыбнулась. Мы еще помолчали. Повсюду играли блики от волн.
Саманта сказала:
— Они с ним всю ночь сидели. Сослуживцы. Устроили праздник, типа, у него день рождения. Я знаю, они хотели как лучше. Только они-то завтра на работу пойдут, а я останусь разгребать.
Я кивнул.
Она показала на памятник:
— Мы дружили.
— Я знаю.
Саманта посмотрела на меня.
— Мне Энни сказала.
— Правда? Зачем?
— Извините.
— Вы тут ни при чем.
— И все равно извините.
— Жизнь такова, какова она есть.
Я не ответил.
— Это он.
— Йен. — Саманта кивнула, вытерла слезы и засмеялась. — Нет, правда, ведь это же смешно. Только-только я начала привыкать, что его… И тут опять. Бред какой-то. — Она снова засмеялась. — Это шутка такая, что ли?
Я обнял ее за плечи, она прижалась ко мне. Мы так и стояли, пока ветер совсем не разбушевался и у нее не замерзли ноги.
Когда мы вернулись, те немногие, что остались, уже надевали куртки. Джерри Гордан ушел, и сестра Саманты тоже. Саманта попросила меня подняться наверх и подождать ее там, но не успел я двинуться с места, как из кухни вышла ее мать, комкая мокрое полотенце.
— Ты куда ходила? — спросила она Саманту.
— Мне нужно было пройтись.
— А мне нужна была ты. Джули пришлось забрать Джерри… — Она посмотрела на меня, потом на Саманту, потом снова на меня. Улыбнулась жутковатой вежливой улыбкой. — Здрасьте. А вы кто?
— Итан Мюллер. Мы дружили с мистером Макгретом.
Она фыркнула:
— Мистером?
— Мама.
— По-моему, его никто так никогда не звал.
— Мама.
— Что, солнышко? В чем дело?
Саманта смотрела в пол, сжав кулаки.
— Ему, наверное, нравилось, когда вы его так называли. И очень. У-В-А-Ж-Е-Н-И-Е.
Сначала я думал, она просто сердится, но в тот момент стало ясно, что она пьяна. Полотенце потихоньку сползало на пол, она подхватила его в последний момент.
— Что с Джерри? — спросила Саманта.
— Твоей сестре пришлось везти его в больницу. Не смотри на меня так, с ним все нормально. Пара швов всего.
— Что случилось?
— Один из приятелей твоего отца, ублюдок… — Она замолчала, посмотрела на меня, видимо оценивая, насколько ее слова заденут мою нежную душу, и продолжила: — Да что там, мы же все тут друзья.
Я вежливо кивнул.
— Ричард его ударил. Вмазал ему, когда Джерри говорил тост.
— О господи.
— Я их всех вышвырнула. Макаки недоделанные. Они ему губу раскроили. Где ты была?
— Я же сказала, пошла пройтись.
Мать смотрела на нее, заводясь все больше и больше. Вдруг она повернулась ко мне и улыбнулась: