5

— Сколько вам было лет, когда вы сделали первый в жизни снимок? — спросила Натали, заказав улыбчивому краснощекому официанту чашку кофе. Есть не хотелось ни ей, ни Харперу — время ланча еще не подошло.

Его лицо на мгновение напряглось, затем расплылось в лукавой улыбке.

— Не помню. По-моему, мне было тогда лет десять. Можно кое о чем вас попросить?

Натали кивнула.

— Давайте не будем говорить о работе, ладно? — предложил он. — Ей мы и так посвящаем в жизни большую часть времени.

Натали растерялась. Разговоры на профессиональную тему — а она рассчитывала на них как на отличное средство держаться от Харпера на расстоянии — предполагали серьезный тон и обращение на «вы», что ей и требовалось.

— И еще кое-что, — добавил фотограф, не дожидаясь ответа и как будто не замечая смятения собеседницы. — Предлагаю перейти на «ты». Так нам обоим будет проще.

Натали изумленно расширила глаза. Может, все же не следовало с ним связываться? — подумала она. Выглядит он чересчур привлекательно, что само по себе крайне опасно, ведет себя несколько странно. Или это я стала слишком подозрительной? Мужчин боюсь теперь как огня и вообще разучилась доверять людям?

— А… а о чем же тогда разговаривать? — Она нервно усмехнулась. — Мы же друг друга совсем не знаем.

— Так даже лучше, — ответил Харпер воодушевленно. — Это тем, кто друг о друге знает все, беседовать не о чем. Расскажи, где ты родилась, в какие игры играла, как училась в школе. Мне все интересно.

Натали смотрела на него и не могла им не восхищаться, отчего чувствовала скованность и не знала, как лучше себя вести. Впрочем, он, хоть и пристально ее разглядывал, отнюдь не пытался с ней заигрывать. Это успокаивало, гарантировало безопасность.

Они сидели в открытом кафе, расположенном в трех шагах от студии. Был последний летний день, жаркий и солнечный. Харпер несколько минут терпеливо ждал ответа, но, так его и не дождавшись, дружески уверенным движением опустил ладонь на лежащую на столе руку Натали. Как раз в этот момент принесли кофе, и Харпер заговорил только после ухода официанта.

— Если тебя что-то смущает, так прямо и скажи, — произнес он проникновенно. — Давай сразу все выясним. Когда между людьми, приступающими к совместной работе, нет взаимопонимания и доверия, обычно не выходит ничего толкового.

Ей было очень приятно ощущать тепло его ладони. В какое-то мгновение даже захотелось закрыть глаза и представить, что ее сердце не разбито и что перед ней сидит ее мужчина. Сильный и надежный. А в следующий миг, почувствовав приступ острой душевной боли, она чуть не вскочила из-за столика и не убежала.

— Что с тобой, Натали? — спросил Харпер с тревогой. — Тебе нехорошо?

— Нет-нет, все в порядке, — пробормотала она смущенно, ругая себя за слабость и неспособность адекватно реагировать на простые и доброжелательные слова. — Простите, я… — Она резко замолчала, долго смотрела во внимательные зеленые глаза Харпера и, улыбнувшись, сказала: — То есть прости…

— Так гораздо лучше. — Он одобрительно подмигнул, едва ощутимо сжал ее пальцы и убрал руку.

— Понимаешь, я…

Готовясь к встрече с Харпером, Натали настраивалась на что угодно: на то, что фотограф окажется чересчур привередливым и утомительным или попытается ее соблазнить. Не предполагала единственного: что с первого же дня у них завяжутся дружеские отношения. У него были восхитительные зеленые глаза, которые словно заглядывали в душу собеседнику, довольно короткие слегка вьющиеся волосы, нос с небольшой горбинкой, чувственные плотно сжатые губы…

Впрочем, о его губах не следовало задумываться, эта дорожка вела прямиком к новой беде. Натали и не задумывалась, предпочитала вообще не останавливать на них взгляда. За себя она могла поручиться: ее сердце теперь было как будто защищено стальной броней. Харпера тоже не стоило опасаться. Он смотрел на нее совсем не так, как большинство мужчин. Без намека на вожделение, по-приятельски доброжелательно. Поразмыслив, Натали решила, что может ему довериться, и постаралась расслабиться.

— Понимаешь, я уже месяц не работаю моделью, — призналась она, внезапно ощутив острую потребность поделиться с новым знакомым своими горестями, хотя бы их частью, — вот и чувствую себя несколько дискомфортно.

Ей неожиданно захотелось, чтобы он поинтересовался, что побудило ее уйти от Дюпре. Сама она не решалась продолжить говорить.

  22