29 
Но постепенно дымка эйфории стала рассеиваться. Стейси увидела, что отношение Кевина к ней ничуть не изменилось. Ее заботы о нем и о доме по-прежнему воспринимаются как должное. Немногочисленные слова благодарности быстро канули в Лету. Короткие минуты интимной близости, видимо, дались Кевину через силу – они быстро сошли на нет. Похоже, это вообще не доставляло ему радости.
Стейси снова начала ломать себе голову и изводить себя размышлениями. Неужели Кевин делал это с одной-единственной целью: доказать жене, что его отношение изменилось, что он осознал свои ошибки?
И какая же из версий наконец является верной – Кевин действительно очень редко нуждается в физическом проявлении чувств или же Стейси для него лишь игрушка, привычка, источник удобств в его жизни?
Стейси вернулась к нему, но вернулась на те же позиции, с которых и сбежала. Его все устраивало, он не собирался ничего менять.
Она вновь попыталась вызвать его на разговор и услышала, что меняться нужно ей, что она ждет и требует слишком многого, что он пошел ей навстречу и не видит ответных ходов.
Стейси поняла, что попала в ловушку.
Вновь уходить?
Возможно, он и приедет за ней еще раз и убедит ее вернуться. Скажет, что все понял, все осознал, раскаивается и готов исправлять свои ошибки.
Она вновь вернется и столкнется с теми же самыми явлениями, проблемами, заблуждениями и нежеланием менять что-либо на деле, а не на словах…
Был и еще один вариант, который Стейси не устраивал.
Уходить от Кевина навсегда – окончательно и бесповоротно.
Вне зависимости от того, что он будет делать и говорить.
Стейси понимала, что она не сможет это сделать.
Она все-таки еще любила его.
Когда он касался, пусть и случайно, ее руки, прикосновение сладкими токами пробегало по ее коже и проникало внутрь…
Стейси сдалась. Она больше не могла бороться с ним. Она не могла бороться и с собой. Она не принимала решения оставить все как есть. Это случилось исподволь, незаметно. И Стейси предпочла думать, что не она приняла это решение, за нее это сделала сама жизнь. Ей было так проще…
Мама, вздохнув, приняла к сведению очередной рассказ Стейси о ее семейной жизни. Фредерик скептически поднял брови и на этот раз ничего не сказал.
А вот Розалин и Патриция были не на шутку расстроены.
В последний раз Стейси встретилась с подругами не в «Каминном зале» по их обыкновению, а в недорогой пиццерии, наспех, на ходу.
Взяли по коле и по маленькой пицце с помидорно-ветчинной начинкой.
Патриция, правда, после того как услышала от Стейси последние новости, с расстройства заказала еще и горячую булку с сосиской.
– Нет, ну это, по-моему, уже ни в какие ворота не лезет! – воскликнула она и забыла слизнуть длинный горчичный потек на хот-доге.
Стейси виновато вздохнула. Она не могла ничего добавить к уже сказанному. Она вообще больше не могла обсуждать эту ситуацию. На нее вдруг душной плотной ватой навалилась усталость.
Она не хотела оправдываться перед подругами. Сколько их еще будет, этих высказываний и мнений?
Сделав над собой усилие, она все же произнесла:
– Думаю, что это далеко не худший вариант из возможных.
– Мы зря с тобой все это затеяли, – обратилась Розалин к Патриции.
Та кивнула.
– Согласна.
– Нужно было оставить все как есть. Головомойка в церкви только все испортила. Он не приехал бы за ней, и до нее, может, дошло бы, что она не нужна ему. По-настоящему дошло бы!
– Прекратите говорить обо мне так, словно меня тут нет! – возмутилась Стейси.
– В общем, мы сами виноваты. Наши благие намерения и благородные порывы испортили все дело. Прости нас за это, Стейси.
– Да за что вас прощать-то?!
– Сама не понимаешь?
– Благодаря вам он приехал за мной.
– Она и правда не понимает. – Розалин в отчаянии устремила взгляд на Патрицию.
Та пожала плечами.
– В следующий раз будем умнее. Ах да, следующего раза ведь не будет.
– Почему?
– Наша Стейси, как от нее и ожидают, засядет дома и будет вести себя, как положено хорошей жене.
– Угу.
– А мы с тобой этому поспособствовали.
– Именно так.
– Да что с вами, в конце-то концов?! – в отчаянии вскричала Стейси.
Ей было невдомек, что подруги чувствовали себя виноватыми. Отчаявшись изменить ситуацию, они искали, на кого можно переложить ответственность за случившееся. И крайней, естественно, оказалась Стейси.
29 
