57 
Вчера вечером Ирион прибыл в город с рудника, и у него оставалось еще два дня, чтобы хорошо отмыться, отоспаться и не видеть одни и те же рожи, то есть расслабляться как получится. Ночевал он, конечно, в казарме, но это шло не в счет — у охранников их рудника не существовало никакого установленного распорядка на время отдыха.
Сейчас молодой человек бесцельно бродил по городу, поскольку особых развлечений тут не было. Даже в качестве проституток в Сарандере обитало только несколько особ неопределенного возраста и настолько подержанного вида, что при виде их у юноши появлялось лишь желание подать несчастным несколько медных монет на пропитание.
Наверно, при воспоминании о первых днях пребывания в Сарандере ноги сами повели его к центральной площади городка. Стены домов почему-то скрадывали звуки, и то, что на площади происходит что-то необычное, Ирион понял, только увидев на ней значительную по здешним меркам толпу народа, то есть человек сто.
Еще издали молодой человек услышал девичий голос, выводивший какую-то странную печальную песню. Даже пробравшись поближе и прислушавшись, Ирион не смог понять, о чем повествует песня, о прошлом или о будущем. Оказавшись в первых рядах, он увидел и саму певицу — невысокую темноволосую кареглазую девушку со слегка желтоватой, точнее, смуглой кожей и уставился на нее во все глаза. В девушке не было ничего, что могло бы привлечь внимание, если не считать того, что симпатичные молодые женщины здесь вообще встречались нечасто. Исполнительница смолкла, и слушатели одобрительно зашумели, прося спеть еще что-нибудь. Голос у певицы был красивый, а слова все больше начинали ускользать от восприятия Ириона. Правда, иногда он видел странные картины, но не запоминал их.
Девушка спела еще одну песню, на этот раз последнюю, и собравшийся народ, одарив исполнительницу деньгами и продуктами, начал расходиться. Несколько молодых людей, тоже, видимо, служивших в какой-то охране, задержались на площади явно с намерением подойти к певице попозже, но Ирион опередил их.
— Кто вы? — мягко спросил он, подойдя к девушке, которая в этот момент укладывала продукты в котомку.
Та, оторвавшись от своего занятия, немного удивленно посмотрела на молодого человека необычной для этих краев внешности, но ответила:
— Меня зовут Лела.
— А меня — Ирион. Вы позволите вам помочь?
— Я уже уложила почти все.
— Тогда давайте погуляем по городу. Я понесу ваши вещи.
Лела сперва хотела отказаться, но, заметив среди остававшихся на площади мужчин кое-кого, с кем ей не хотелось бы общаться, согласно кивнула. Незнакомый парень был по крайней мере вежлив, хотя его активность настораживала, но девушка пока не чувствовала опасности с его стороны.
Распрямившись, Лела оказалась Ириону примерно до подмышек. Молодой человек беспечно закинул котомку девушки на плечо, и они вышли с площади под хмурыми и раздраженными взглядами некоторых прежних поклонников певицы.
Удалившись от площади на некоторое расстояние, Ирион осторожно прикоснулся рукой к кончикам пальцев Лелы.
— Вы поете красивые песни, но я за несколько лет увидел вас впервые. Хотя и то сказать, я в городе и бываю-то нечасто — служу на дальнем руднике.
— Я сама бываю здесь изредка. А пою… Сама я песен не сочиняю, пою те, что слышала. Мой отец был младшим сказителем, хотя часть песен из других мест.
Увидев непонимающий взгляд спутника, Лела пояснила:
— Мой отец был из народа болот, а мать — обычным человеком, поэтому у меня немного странная внешность.
— Красивая внешность, — задумчиво произнес молодой человек, слегка золотистая кожа девушки завораживала его. — Ваши родители умерли… — печально продолжил он.
— Их убили… два года назад. — Пальцы девушки в его руке сжались. — Непонятно, кому это было нужно…
У Ириона встал в горле ком, и острым ножом полоснуло по сердцу. Случившееся было неправильно. Так не должно было быть. В происшедшем чувствовалась чья-то злая воля.
Неожиданно он взял девушку за плечи и развернул к себе лицом, заглянув в ее глаза. На их дне плескалась темная болотная вода, но там было что-то еще. Внезапно юноша ощутил, что может потерять ее тоже. Ее нельзя было отпускать, и он сам не хотел, чтобы Лела ушла.
— Пойдем со мной, — тихо произнес он. — Я не знаю, как у вас здесь говорят… Я не хочу жить без тебя…
Лела вздрогнула, но тоже всмотрелась в мерцающие и переливающиеся всеми оттенками голубого глаза Ириона: он не лгал. Зачем судьбе нужны были такие игрушки, она не понимала, но в этот момент пути молодых людей сплелись неразрывно, как и пальцы их рук. И они пошли вместе.
57 
