60 
Женщина тоже смутилась, оставив свою стряпню, но, посмотрев в невинные глаза ребенка, отбросила все сомнения. Однако стихи были очень странными.
— Как это, «надев на палец свои следы»? — переспросила она.
— А вот! — Девочка повертела пальцем, поднятым в воздух, наверное решив, что она опять сказала что-то не так.
Девчушка до сих пор говорила с заметным странным акцентом, нередко путая слова или заменяя их незнакомыми женщине, но писать и читать научилась очень быстро — знахарка не знала, что и думать, тем более что некоторые полузнакомые слова были явно на даэре. Даэр Тарела не знала, да и вообще мало кто толком помнил древний язык, хотя отдельные фразы и слова встречались в обиходной речи.
— Но как можно надеть на палец следы? — вздохнула женщина.
— Не знаю пока. — Девочка пожала плечами. — Этого еще не было…
— А кто этот странник? — поинтересовалась Тарела.
— Халег, матушка… — обронила та. — Ой! Это не я сказала, это сказала девочка…
— А ты кто? — изумилась Тарела. — Разве ты не девочка?
— Я — Лорна, — очень серьезно ответила юная собеседница.
Действительно, на первый же вопрос: «Кто ты?» — малышка сразу сказала, что она — Лорна и долго не реагировала на любые другие обращения. Ведающая задумалась, а девочка, увидев это, снова вернулась к своему письму.
Тарела была скорее знахаркой, чем ведающей, ее дар был очень слаб, но она всегда делала все, что в ее силах. Вот и в тот день, увидев найденную кроху, женщина растерла ее настойками, напоила отваром вместе с принесшими ее охотниками и, укутав, уповала только на волю Высших; большего она сделать не могла.
Малышка вскоре очнулась, но молчала и только, дрожа, жалась к теплу. Тарела час от часа ждала ухудшения состояния, но девочка чувствовала себя по-прежнему. Она и заснула, почти прижавшись к раскаленной каменной печке, а знахарка до утра не спала, подкидывая дрова в огонь. Следующий день прошел почти так же, только малышка перестала дрожать и с охотой поела несколько раз. На третий день она наконец стала отходить от печки, а на четвертый и сама Тарела почувствовала, что опасность миновала.
Откуда она, Лорна говорить отказалась, женщина настаивать не стала. Когда девочку нашли, на ней было надето только подобие платья из старой мешковины, а на ногах изношенные войлочные тапочки, в которых ходят по дому богатые люди в сильные холода. Все решили, что девчонку выкинули из повозки проезжавшие в тот день дорские господа. Однако Тарела сомневалась, что все так просто.
Очнувшись от воспоминаний, знахарка увидела, что девочка продолжает писать. Малышка, узнав, что слова можно записывать буквами, очень увлеклась этим занятием. Женщина подошла к ней, и Лорна подняла голову.
— Я дописала, — выдохнула она с видом выполненного долга и подвинула к Тареле полоску желтоватой коры, на которой приходилось писать в последние годы.
Та аккуратно взяла ее и прочитала:
- Придет ли сумеречный странник во дни беды,
- Поднимет он, надев на палец, свои следы;
- Придет в бушующем прибое Морская Мать,
- Чтоб пасынка по зову крови поцеловать;
- Возденут руки трое нищих;
- Пройдет фрегат с разбитым днищем;
- И от полярного восхода[10]
- Вернутся снова три народа.
Тарела вздрогнула, закончив читать, все же она имела дар и не могла не понять, что написанные девочкой фразы не просто странные стихи — эти слова являлись сложным многоуровневым предсказанием. Если бы еще догадаться, о ком оно… Предсказание было написано далеко не детским языком и включало понятия, не очень знакомые даже самой Тареле, например, «фрегат».
— А кто такие «трое нищих»? — спросила женщина в надежде понять хотя бы что-то.
Девочка наморщила лоб.
— Это те, у которых ничего нет, — ответила она после некоторых раздумий. — Только я сомневаюсь, двое или трое.
Тарела хотела спросить еще про три народа, хотя предполагала, что одним из них могли быть легендарные прародители денери, ушедшие из мира в давние времена, но не успела задать вопрос — в дверь постучали.
— Кто там? — с некоторым недовольством поинтересовалась знахарка, отвлеченная от размышлений.
За дверью послышалось что-то невнятное.
— Спрячь! — тихо шепнула девочке Тарела, отдавая ей кусочек коры с предсказанием. — И иди за занавеску!
60 
