58 
Точнее, юноша подхватил Лелу на руки, как пушинку, и понес, рассказывая своей спутнице всякие истории, а она рассказывала ему свои. Через некоторое время Ирион пересадил девушку на плечи, и они опять бродили по городу, разговаривая и не замечая дороги. Когда стемнело, молодой человек снял номер в трактире, а на следующий день они снова гуляли, взявшись за руки.
К вечеру, когда Ириону полагалось отбыть по месту службы, он явился к коменданту за руку с девушкой и спросил, где полагается записать жену.
— Вы хотите провести обряд бракосочетания? — уточнил Эреми.
— Нет, мы уже поженились, — махнул рукой Ирион.
— Ваши супружеские отношения можете зарегистрировать в канцелярии, если хотите, — с тихим вздохом произнес комендант.
Парень, конечно, странноват, что и говорить, но на деловых качествах это не сказывается. Затем, посмотрев в затуманенные глаза молодого человека, ло’Вари выписал тому отпуск еще на пять дней. Пусть он будет малой частью благодарности лично от Эреми за то, что два года назад именно благодаря способностям этого парня был отбит очень серьезный налет крупной банды на вверенный его охране прииск, а ведь золото — не основное, что там добывают…
Обрадованный отпуском, Ирион в ту же ночь потащил Лелу купаться в озере и прыгать в воду с дамбы. В небе ярко сверкали обе луны и гирлянды звезд. Ласковая вода была вокруг них и внутри них, тела и души слились с ней и друг с другом. К утру Лела почувствовала, что у них обязательно будет ребенок, и решила не препятствовать его появлению.
Глава 8
Придет ли сумеречный странник…
Придет ли сумеречный странник во дни беды,
Поднимет, нанизав на палец, свои следы;
Придет в бушующем прибое Морская Мать,
Чтоб пасынка по зову крови поцеловать;
Возденут руки трое нищих;
Пройдет фрегат с дырою в днище;
И от полярного восхода
Вернутся снова три народа.
Окончательно оправившись от болезни, Лерика наверстывала упущенное, и если бы только в обучении. Пшеничные волосы девчонки мелькали то тут, то там, над порослью высоких трав в центре долины вдоль ручья, ее смех отдавался в скалах, окружающих поселок со всех сторон, а тонкие ноги усердно протаптывали новые пути на этой земле. Порой казалось, что непоседа была везде. Пожилые люди укоризненно покачивали головами — куда смотрят родители и наставница, негоже дочери почтенных родителей и будущей ведающей вести себя как последней пацанке. Родители иногда пытались утихомирить дочь, а наставница, сама еще не очень-то старая, хотя и журила порой, но чаще улыбалась — успеет еще насидеться.
В один из летних вечеров, после занятий у наставницы, Лерика бродила по берегу моря. Там попадалось множество интересных раковин и обточенных прибоем камней, а изредка встречались совсем уж странные вещи. Например, в прошлом году она нашла кусок очень старого ожерелья с несколькими сохранившимися самоцветными камнями, правда, огранка камней была почти стерта песком, но можно было представить, как они выглядели на какой-нибудь древней царице или жрице. На побережье ходили легенды о затопленных городах под водой, но кто и когда в них обитал, в памяти народа не сохранилось. Тогда свою находку родителям она не показала, да и наставница посоветовала ее спрятать и никому не рассказывать. Похвастаться, конечно, хотелось, но наставница ничего просто так не говорит, и Лерика смирилась, глубоко закопав находку около одного из каменных столбов ограды, окружавшей родительский дом.
В тот день других местных ребятишек на берегу не оказалось, видимо, все были заняты по хозяйству, зато появился новичок — худой задумчивый подросток ненамного старше самой девочки, но почти на голову выше. Он тоже бродил по берегу, иногда что-то выковыривая из песка носком сапога и что-то шепча себе под нос. Судя по обуви, мальчишка являлся аристократом, поскольку почти новые сапоги были сшиты по его ноге.
Родители Лерики имели фамилию ло’Эрди и формально тоже считались аристократами, но титула не имели, а своего благополучия добились за счет мастерской по пошиву кожаных изделий, поэтому в коже девочка разбиралась.
В мастерской шились накидки, штаны и даже плащи из шкур морского зверя, а из шкур овец и редких пушных зверей шилась теплая одежда. Также из рук мастеров выходили пояса, сумки, бурдюки, упряжь на хранов[9] и многое другое. Семья Лерики считалась зажиточной и давала работу нескольким десяткам мастеровых.
58 
