62 
Истинные предсказания предостерегали людей от непоправимых ошибок и направляли в выборе пути. Именно способность видеть невидимое и делать невозможное для остальных вызывало уважение к ведающим и магам. Но даже среди ведающих тех, кто отчетливо видел хитросплетения событий и судеб, были единицы. Не в этом ли разгадка? Ну почему Тарела не имеет силы своей прабабки?!! Возможно, она бы смогла правильно истолковать предсказание Лорны и сообщить его тем, кому нужно о нем знать… Что бы ни говорила старшая, сама девочка еще так мала, что не в состоянии понять своих собственных видений. Значит, Тареле остается одно — постараться дать малышке как можно больше знаний об окружающем мире и оберегать ее, пока она растет. Возможно, в дальнейшем Лорна и сама найдет тех, кому предназначено ее предсказание.
«Высшие, дайте же мне разума, сил и жизни, чтобы дитя успело вырасти и стать самостоятельным!»
Размышляла ведающая не так уж долго, после чего отправилась за занавеску, где находилась Лорна, и присела рядом с ней. Задремавшая было девочка села и доверчиво прижалась к ведающей, а та стала гладить ее по растрепанной головенке.
Когда Арен впервые взял свой тяжелый боевой лук, сделанный мастером Нэдри при участии самого юноши, у него так затряслись руки, что пришлось на несколько минут отставить лук в сторону, чтобы унять дрожь. В этом оружии действительно чувствовалось нечто необъяснимое, хотя, возможно, это казалось только молодому человеку, потому что он ждал этого момента так долго.
Первый лук, изготовленный лично для него мастером на четвертый год, был легким скорострельным оружием для охоты. Тонкий и гибкий, он идеально лег в руку Арена, заражая его своим веселым пением, когда стрелы одна за другой срывались с тетивы и, сверкая оперением на солнце, уходили в цель. К тому времени юноша окреп и в свободное от работы с мастером время подолгу бродил по лесам, не расставаясь со своим новым оружием. Непосредственно добычей дичи он занимался не так уж часто, но тренировался постоянно.
Новый лук Арена был непохож на все остальные, виденные им за время работы у мастера, хотя каждый из них тоже имел свой неповторимый облик. Лук был склеен из нескольких пород дерева и усилен сухожилиями разных животных, но не это удивило юношу, так делались все хорошие луки. Кроме дерева, сухожилий и кости в лук были вставлены тонкие полоски какого-то сероватого металла, и все вместе создавало странный рисунок, похожий на необычную вязь. Арену не давало покоя, значит ли этот рисунок что-нибудь или он получился случайно.
Три дня юноша мучился этим вопросом, пока не решился задать его мастеру. Тот ответил очень неопределенно, мол, иногда рисунок складывается сам собой, но ему тоже порой чудится, что он что-то означает. Арену показалось, что Лодан знает больше, чем говорит, но то ли не уверен в своем мнении, то ли юноше пока рано об этом знать. Однако главные странности оказались еще впереди.
Арен начал пристреливать новый лук. Сначала все шло привычно, но ближе к вечеру, стоило ему сосредоточиться на прицеле, как он начинал сначала неясно, а потом все отчетливее видеть в направлении цели отверстие, похожее на маленькую открытую дверцу. За дверцей не было видно ничего, но создавалась уверенность, что цель находится сразу за ней. В первые разы юноша начинал встряхивать головой, отгоняя наваждение, но чем дольше он тренировался, тем быстрее начинала появляться дверца. К концу декады Арен просто замучился с этим видением, мешающим нормально целиться. Обращаться к мастеру юноша стеснялся, полагая, что все дело в его отсутствующем глазе, и он должен научиться справляться сам.
Так бы Арен думал и дальше, пока однажды во сне не оказался в мире без красок. Мир и сам был довольно странным, казалось, что там никто не живет, хотя в нем имелись и поля, и леса, и море, и даже какие-то пустые поселения, но главное, все виделось только в разных оттенках серого. Он сам двигался сквозь этот мир как бесплотная тень. Проснулся юноша в ужасе от такого сна, а самое неприятное оказалось в том, что за дверцей, которую он видел, прицеливаясь, строго говоря, не то чтобы совсем уж ничего не было, там виднелся смазанный кусочек этого самого мира.
Дело происходило осенью, и пасмурные серые дни были не редкостью даже в реальном мире. В такие периоды Ареном овладевало странное сосущее чувство, что его что-то или кто-то тянет к себе, и юноша не находил места, стараясь отвлечься на какую-нибудь простую работу. Спустя декады полторы после нескольких пасмурных дней он снова во сне оказался в сером мире. На этот раз Арен был скорее не испуган, а раздражен, и мир ответил ему тем же — при попытке прикоснуться к серому растению оно осыпалось хлопьями пепла, камни превращались в горсть серого песка, юноша закричал, но только странные птицы безмолвно взлетели из развалин заброшенных строений. Арен проснулся в холодном поту — со всеми этими видениями надо было что-то делать, иначе он тронется рассудком.
62 
