48 
– Я буду звать на помощь.
Вольф ничего не сказал. Он обратился к Моске и, медленно проговаривая слова, чтобы старуха его поняла, сказал:
– Когда тетка упадет, пристрели великана, – и махнул своим пистолетом перед носом у старушки.
Она отвернулась и сказала великану по-немецки:
– Йоханн, ударь меня один раз по спине. – Она выпрямилась в кресле, склонив голову над столом, и, ожидая удара, наморщила лоб и подняла вверх пухлые покатые плечи. Великан снял с пояса ремень, взмахнул им, и, когда ремень хлестнул по спине, все услышали характерный звук лопнувшей кожи под одеждой. Женщина вскинула лицо. В нем не было ни кровинки – только ужас и страдание. Вольф смотрел на нее холодным бесстрастным взглядом.
– Теперь ты поняла, – сказал он. И, передразнивая ее интонацию, добавил:
– Тут уж ничего не поделаешь. – Он шагнул к двери и сказал:
– Пошли, Уолтер. – И они вышли через комнату, где толпились ожидающие, в коридор, а затем на улицу.
На обратном пути Вольф смеялся и говорил Моске:
– Ты бы пристрелил этого громилу, если бы я тебе приказал?
Моска закурил. У него еще не прошло волнение.
– Черт, я же понимал, что ты придуриваешься.
Я же тебе подыгрывал, Вольф. Ну и спектакль ты устроил!
Вольф удовлетворенно сказал:
– Опыт, мой мальчик, опыт. Многие наши офицеры все боялись как следует надавить пленным на психику. Нам приходилось применять метод устрашения. А ты там у стены был таким молодцом – прямо-таки головорез!
– Я просто удивился, – ответил Моска. – Когда этот громила толкнул тебя и эта старая чертовка начала вонять, я подумал, что мы попали в ловушку. И тут уже все на свете забыл. Черт, неужели они не понимают, что наши солдаты за такие штучки могут их всех в крови потопить?
Вольф медленно рассуждал:
– Сейчас я тебе, Уолтер, скажу одну вещь про людей. Старушенция считает, что у нее котелок варит. И все – и великан, и солдаты, и офицеры – относятся к ней с почтением, потому что с ее помощью они делают хорошие бабки. А из этого следует вот что: она забыла. Она забыла, что такое страх. И этот удар, единственный удар, который она получила, – самое главное. Учти: без этого удара она не вспомнила бы, что такое страх.
Таковы люди.
Они проехали мост и оказались в Бремене.
Через несколько минут джип притормозил у офицерского общежития.
Они выкурили по сигарете, сидя в машине.
Вольф сказал:
– Через неделю мы выйдем на нужных людей.
Нам придется делать дела по ночам. Так что жди моего вызова в любое время. О'кей? – Он похлопал Моску по спине.
Моска вылез из джипа и сделал последнюю затяжку.
– Думаешь, она накапает "на нас своим дружкам?
Вольф отрицательно помотал головой:
– Нет, в этом я уверен. Она будет молчать как рыба. – И усмехнулся. – Теперь ей не забыть о той нашивке, которая у нее на спине.
Глава 11
Моска, который сегодня был одет в гражданское, выглянул из окна. Он смотрел, как персонал военно-воздушной базы снует взад-вперед: бортмеханики в зеленых комбинезонах и отороченных мехом кожанках, молодцеватые пилоты в темно-зеленых с фиолетовым плащах, немцы-рабочие в поношенной одежонке – все сутулились под порывами колючего ноябрьского ветра. За его спиной раздался голос Эдди Кэссина:
– Уолтер!
Моска обернулся.
Эдди Кэссин откинулся на спинку стула.
– Для тебя есть работенка. У меня тут возникла одна идейка, и лейтенант ее одобрил. На всем европейском театре началась кампания по экономии продуктов: мы пытаемся убедить обжор, чтобы они не наедались до блевоты. Не надо морить себя голодом, но и обжираться не стоит – а то набирают себе полные подносы еды, а потом все это не съедают и приходится много выбрасывать. Так вот. Мы хотим сделать плакат: портрет солдата, который стоит с огромным подносом с едой, а внизу надпись: «Не надо так!» Рядом будет помещена фотография двух немецких ребятишек, которые подбирают с асфальта окурки, и еще одна надпись: «Ты можешь им помочь». Как тебе?
– От этого самому блевать хочется, – ответил Моска.
Эдди ухмыльнулся:
– Ладно. По-моему, это очень здорово. Настоящая пропаганда. В штабе опупеют. Может, даже в «Старз энд страйпс»[10] опубликуют. Как знать, как знать. Из этого может получиться кое-что!
– Я тебя умоляю! – сказал Моска.
– Ну, все! – сказал Эдди Кэссин немного раздосадованно. – Достань мне фотографию двух ребятишек, собирающих окурки. Есть свободный джип, поезжай и возьми с собой фотографа, этого капрала из лаборатории.
48 
