– У нас еще есть время, – сказал он. – Вот родится ребенок в июне, мы тут же оформим все бумаги и поженимся.
Гелла отошла от него.
– Я не об этом беспокоюсь. Но тебе не следует так обращаться со своими родными, ты должен по крайней мере читать их письма!
Он вспыхнул и сказал ей:
– Слушай, что ты все стараешься заставить меня делать то, что я не хочу?
Она снова поцеловала его и ответила:
– Будь осторожен сегодня.
Моска знал, что она не уснет, пока он не вернется, хотя он ей постоянно говорил, чтобы она его не ждала.
…Он услышал голос Вольфа:
– Ну вот мы и пришли, – и увидел перед собой его белое лицо.
Они стояли перед высоким крыльцом в круге света, отбрасываемом большой голой лампочкой, свисающей с козырька над входной дверью. Ее желтый свет слабо разгонял окружающий мрак.
Моска опасливо взобрался по лестнице, крепко держась за железные перила.
– Этот парень – большой пройдоха, – сказал Вольф, позвонив в дверь. – Но я хочу тебя с ним познакомить. Он ювелир, и, если ты хочешь купить что-нибудь для своей девочки, обратись к нему.
Над их головами распахнулось окно. Вольф откинул голову назад и крикнул:
– А, герр Фюрстенберг, добрый вечер!
– Пожалуйста, подождите одну минуточку, герр Вольфганг. – У хозяина был мягкий голос пожилого человека, голос с оттенком печали и давно ставшего привычным отчаяния.
Дверь отворилась, и на пороге появился лысый человек небольшого роста, темнолицый, с огромными черными глазами. Он поприветствовал гостей, и, когда Вольф представил ему Моску, немец щелкнул каблуками и поклонился.
– Пожалуйста, проходите, – сказал он, и они поднялись по внутренней лестнице в хорошо обставленную гостиную: здесь было два больших дивана, три или четыре мягких стула и рояль.
В центре стоял внушительного размера стол, у стены несколько столов поменьше. На диване сидели две девушки – обеим было лет по шестнадцать. Между ними оставалось достаточно свободного пространства, которое и занял герр Фюрстенберг.
– Прошу, – сказал он и пригласил вошедших сесть на два ближайших к нему стула. Вольф и Моска сели.
– Я хочу познакомить вас с человеком, о котором я вам рассказывал, – начал Вольф. – Он мой хороший друг, и, я уверен, если ему понадобится ваша помощь, вы обойдетесь с ним соответственно.
Герр Фюрстенберг, обхватив обеих девиц за талию, учтиво склонил свою лысую голову и произнес не менее учтиво:
– Можете не сомневаться, – и, обратив на Моску взгляд своих глубоких черных глаз, добавил:
– Пожалуйста, вы можете прийти ко мне в любое время.
Моска кивнул и утонул в удобном мягком кресле, чувствуя, как отяжелели ноги от усталости.
И словно сквозь дремоту, сквозь туман, замутивший его сознание, он отметил, что обе девушки свеженькие, без косметики и что на них толстые вязаные гольфы, доходящие до колен. Они чинно сидели возле герра Фюрстенберга, как две дочки, и у одной были волосы собраны в две косы, которые спускались по плечам, точно золотые веревки, почти до пояса, и послушно тыкались в ждущие ладони герра Фюрстенберга.
– Что касается другого нашего дела, – продолжал немец, повернувшись к Вольфу, – боюсь, что ничем не могу вам помочь. Никто из моих знакомых ничего не слышал об этой краже купонов на миллион долларов. Прямо-таки фантастическая история! – И он улыбнулся.
– Нет! – твердо сказал Вольф. – История соответствует действительности. – Он встал и протянул руку. – Мне жаль, что я побеспокоил вас в столь поздний час. Если у вас будет какая-либо информация, дайте мне знать.
– Разумеется! – сказал герр Фюрстенберг. Он тоже встал, поклонился Моске, пожал ему руку и добавил:
– Я жду вас в любое время.
Обе девушки встали с дивана, герр Фюрстенберг обвил их талии, точно добрый папаша, и все трое пошли провожать Вольфа и Моску до лестницы. Одна из девушек – не та, у которой были длинные волосы, – спустилась вместе с ними до двери. Они услышали, как за ними закрылась дверь и клацнул засов. Потом лампочка в вышине погасла, и они оказались в кромешном мраке.
Смертельно усталый Моска, которому очень не хотелось покидать уютную теплую комнату, грубовато спросил Вольфа:
– Неужели ты думаешь, мы найдем кого-то?
– Сегодня я только разнюхиваю обстановку, – ответил Вольф. – И даю возможность этим людям взглянуть на тебя. Это очень важно.