145 
– Итак, Арх! – продолжала рассуждать я. – Умирая, эльфы новых поколений будут испытывать те же ощущения, но не смогут его позвать, потому что не знают имени. И не узнают – оно запрещено. Единственный легальный способ напомнить эльфам о боге – назвать в его честь нечто особенное.
– Унитаз? – В интонациях Вариэля отчетливо прозвучало презрение.
– Видишь ли… один из законов моего мира гласит – неважно какого цвета пиар, главное, чтобы он был эффективным. Здесь то же самое. Унитаз – это технологический прорыв, при правильной раскрутке о нем будут говорить все. В честь кого назван – тоже поинтересуются, уж поверь. А тут – опа, а это имя проклятого бога!
Несколько секунд молчали. Зайчик переваривал, а я ждала окончания этого процесса.
– И почему же вы назвали изобретение… Вариэлем? – осторожно поинтересовался блондин. – Испугались, что Арх рассердится, так? А моего недовольства, стало быть, не боитесь?
– Нет, дело в другом, – со вздохом признала я. – Риск слишком велик. Чтобы заставить ваше общество иначе взглянуть на человека, нужно сделать нечто позитивное. А попытка напомнить бессмертным о боге смерти очень смахивает на провокацию. Это как маленькая дырочка на колготках – вроде мелочь, а колготки все равно выбрасывать. Если эльфы решат, что я пришла поиздеваться, не станут помогать, скорей уж наоборот – будут гнобить человечество еще яростней и изощренней. И моя миссия провалится.
– То есть… Арха вы тоже не любите? – помедлив, спросил ушастик.
Черт! Кто о чем!
– Вариэль, ну какая любовь? Мне через пару дней уходить…
– Не любите, – констатировал длинноухий. Послышалось, или в его голосе действительно прозвучала тоска? – Никого не любите. Только себя.
– Вариэль, что происходит? – настороженно поинтересовалась я.
На лице блондина как по щелчку вспыхнула хамоватая улыбка. Он тут же перевел тему:
– Значит, нести ваше изобретение в массы предстоит господину Криссу? И что это будет? Центральная канализация с системой открытых канав?
– Ну…
Улыбка сероглазого стала шире и злей.
– Значит, вскоре мое имя будет ассоциироваться не только с унитазом, но и с непередаваемым амбре?
Мне и до этого было слегка неловко, а теперь даже уши вспыхнули.
– Вообще, есть более интересная идея, – осторожно призналась я. – Ведь под столицей огромная пещера…
Эльф подавился вздохом, закашлялся. Глаза стали большими-большими.
– Ты соображаешь, о чем говоришь?!
Черт, он таки перешел на «ты»? К чему бы это?
– Ну да… – Я невольно потупилась.
– Это не просто пещера, – вкрадчиво напомнил герцог. – Это святилище проклятого бога!
– Видала я это святилище… Малюсенький карман в скалистой породе… Его, по большому счету, можно перенести. И вообще… – Уровень неловкости рос как на дрожжах. Отчего-то казалось, что Арх отлично слышит каждое слово. – Если продать хотя бы половину подношений, которые в этой пещерке заныканы, можно такое святилище отгрохать, что даже богиня жизни позавидует. Или кто в вашем пантеоне главный?
Зайчик продолжал копировать взгляд опытного психиатра, а я окончательно стушевалась. Мысль все-таки закончила, хотя чувствовала себя как на экзамене, который принимает лично ректор в компании с министром образования.
– Ведь просверлить шахты вполне реально – Шердом же смог. Зато никаких выгребных ям на заднем дворе… Единственное – королевский дворец в эту систему включить нельзя, под ним же источник магии, а он такого непотребства точно не потерпит. Но от того, что король и компания продолжат пользоваться ночными горшками – мир не рухнет, верно?
А самой вдруг подумалось – вот она, справедливость. Хоть в чем-то у простого народа будет возможностей больше, нежели у венценосных зазнаек.
– Ну знаете… – Возмущению сероглазого не было предела. – Ну знаете…
Закончить он не успел.
Дикий, истошный вой прорезал тишину, как скальпель мандариновую кожицу. Зайчик замер на секунду и резко развернулся. Я тоже напряглась, хоть и не сразу. А опознать в источнике звука каргулю смогла лишь после того, как герцогиня захлопнула рот. Служанки присели в ужасе, слуги-мужчины резко бросились на выход.
145 
