Последние отзывы

  28  

— Мне очень жаль, — мягко прервал её Тайни. — Маргарет упоминала Варфоломеевскую ночь, но я не уверен в том, что это была за ночь.

Мирабо нахмурилась, в очередной раз удивляясь, как может то, что всегда так много значило в её жизни, быть неизвестным большинству ныне живущих смертных. Та ночь стала трагическим поворотным моментом в её жизни, и было трудно принять тот факт, что для других она ничего не значила. Отогнав эти мысли, Мирабо объяснила:

— Варфоломеевская ночь — это, в основном, беспорядки. У этих событий была долгая предыстория, но последней каплей, из-за чего и начался пожар ярости, стало венчание католички Маргариты де Валуа, сестры короля Франции, с Генрихом Наваррским, протестантом. Население страны почти пополам делилось на католиков и гугенотов. Французских протестантов, — объяснила Мирабо, прежде чем Тайни смог спросить, что означало это слово. После чего продолжила: — За шесть дней после свадьбы было устроено несколько заговоров, чтобы раздуть религиозную рознь, и конечным результатом стало двадцать третье августа.

Ворота в город были закрыты, и фанатичные католики начали выслеживать и убивать на улицах протестантов. Были зарезаны тысячи людей, включая женщин и детей.

— И твоя семья находилась тогда в Париже? — нахмурившись, спросил Тайни.

— Нет. Они были католиками, а не протестантами, и погибли в конце сентября, а не в августе. Однако вплоть до октября того года подобные вспышки нападений происходили во всех городах и селениях Франции. Даже намёка на протестантизм было достаточно, чтобы отправить всю семью на смерть. Я не знаю, планировал ли мой дядя заранее то, что сделал, а Варфоломеевская ночь лишь послужила ему хорошим прикрытием, или эта резня побудила его к действиям, но он собирался обвинить нас в принадлежности к гугенотам, чтобы нашу семью заковали в цепи в сарае и сожгли заживо.

— Грязный ублюдок! — мрачно выругался Тайни. — Очевидно, его план провалился. — И когда Мирабо вопросительно посмотрела на него, он заметил: — Ты всё ещё жива.

— О, да. — Она нахмурилась и снова уставилась в окно, а потом неохотно призналась: — Но я жива лишь потому, что была непослушной семнадцатилетней девчонкой, которая тайком улизнула из замка, чтобы выпить вина в конюшнях с очень красивым помощником конюха по имени Фредрик.

Мирабо вовремя повернулась, чтобы увидеть мимолётную улыбку Тайни, и пожалела, что сама не в силах улыбаться, но даже спустя столько времени она не находила в этом ничего забавного.

— Мой дядя прибыл на ужин, после которого они с моим отцом и братьями отправились посмотреть на папину новую лошадь. Должно быть, люди моего дяди поджидали снаружи и застали их врасплох, зарезав на пороге конюшни. К этому моменту я успела улизнуть на свидание к Фредрику, и когда подошла к конюшне, там уже никого не было. Я решила, что они вернулись в замок. — Мирабо поджала губы и горько добавила: — А в замок вернулся только дядя, чтобы завладеть моей матерью.

На мгновение она закрыла глаза, а потом продолжила:

— Мы пили на чердаке; Фредрик пытался украсть у меня поцелуй, когда мой дядя втащил маму в конюшню, чтобы показать ей, что он сделал. Всё то время, что мы с Фредриком пили наверху, обезглавленные тела моего отца и братьев лежали в стойле под нами, прикрытые тонким слоем соломы. Дядя показал их ей и потребовал, чтобы она стала его половинкой.

— Погоди! — удивлённо произнёс Тайни. — Стать его половинкой? А как? Она же являлась спутницей твоего отца. И где вообще находились подручные твоего дяди?

— Должно быть, он отослал их прочь, намереваясь лично разобраться с моей матерью и со мной, — объяснила Мирабо, а затем скривилась: — Что же касается половинки, то мой дядя тоже не мог читать мысли матери и контролировать её сознание. Она могла быть спутницей любому из братьев, но выбрала моего отца.

— Умная леди, — прокомментировал Тайни.

Мирабо вздохнула.

— Возможно. Но я думаю, именно это в действительности и свело дядю с ума. Если бы она предпочла его, у него было бы всё, что имел мой отец.

— Понятно, — мрачно кивнул детектив. — Должно быть, ему было трудно вынести это. Мне очень жаль. Продолжай.

Мирабо снова вздохнула и попыталась унять ту боль, которая всегда поднималась в ней, стоило ей подумать о тех событиях. Она никому не рассказывала свою историю с того дня, как Люциан случайно встретил её в ту ночь, и она, рыдая, поделилась с ним своими злоключениями. Но Мирабо обнаружила, что в этот раз ей легче говорить, и задалась вопросом, в чём же причина такой перемены — в минувшем с тех пор времени или в том, что сейчас её слушателем был именно Тайни. Ей по-прежнему было больно, и слёзы стояли у неё в глазах, но это нисколько не походило на те муки утраты, которые она испытывала раньше.

  28