25 
Нет, она не размышляла над ним, но, все же оставаясь женщиной, ей становилось интересно, каково это, когда такой мужчина прикасается к тебе…
Она никоим образом не собиралась этого выяснять, и если окажется, что он был серьезен, то она четко даст ему понять, что если он посмеет хоть пальцем к ней прикоснуться, то она отсудит у него последние штаны!
Неудачная метафора, учитывая ее склонность мысленно раздевать его.
Либби каждый раз старалась убедить себя, что напрасно беспокоится, что она придет в офис Рафаэля Александро и никто не будет знать, кто она такая, но если у нее был хоть малейший шанс спасти семью от разорения, она должна, по крайней мере, попытаться.
Не желая обнадеживать семью раньше времени, она сказала им, что газета посылает ее делать репортаж о конференции в Сити.
Либби вдруг поняла, что для человека, который хотел писать романы, у нее было слишком мало воображения. К счастью, ее брат и родители были слишком поглощены проблемами, чтобы задуматься над тем, почему она, кто всегда писал о праздниках и открытиях супермаркета, вдруг едет на конференцию. Или почему вдруг местная газета решила выделить немного места между брачными объявлениями и подробностями фермерских рынков, чтобы написать о международной торговле.
Утром, когда она приехала к зданию Александро, ее руки тряслись от волнения и возбуждения. И они затряслись от злости, когда снимала юбку-карандаш, которую надела сегодня утром.
Она посмотрела в большое зеркало и поправила шпильки, которыми были заколоты волосы на затылке. Ее широкая улыбка исчезла, когда она позволила себе стряхнуть маску и фыркнуть. Почему она вообще решила, что его предложение может быть серьезным?
— Я могу это сделать, — проговорила Либби сквозь сжатые зубы. — И вообще, могло быть и хуже.
Она мысленно заменила темные брюки, соответствующий пиджак и белую шелковую блузу, которые были на ней надеты, на фартук прислуги и короткую юбку.
Она улыбнулась. Возможно, чувство юмора — это единственное, что поможет ей пережить сегодняшний день и не сойти с ума.
Хотя Мелани из отдела кадров не проявила никакого чувства юмора, когда сегодня утром Либби воскликнула:
— Вы, должно быть, шутите!
Женщина, которая явно привыкла воспринимать все слова в прямом смысле, устало посмотрела на Либби и еще раз проверила информацию на компьютере.
— Я так поняла, что это ваш размер.
Либби посмотрела на бирку на блузе, а потом — на брюках. У нее был десятый размер сверху и восьмой снизу, как и у той униформы, которую она держала в руках.
— Это мой размер. Проблема не в размере.
Проблема была в том, что глаза цвета янтаря так точно определили ее параметры.
— Но я не в группе ресторанного обслуживания. Это мой первый день в качестве стажера…
Женщина озадаченно посмотрела на Либби:
— И?
И тут Либби поняла:
— Я должна подавать напитки?
— Нет, ничего алкогольного. — Мелани из отдела кадров ответила так, словно проблемой Либби был вид напитков. — Это рабочий бранч, неофициальный. Просто благодарность от мистера Александро команде, которая прорабатывала детали первого торгового саммита Александро.
Либби стояла, слушала, как женщина с гордостью рассказывала о том, что это событие должно стать ежегодным международным праздником, и она слушала так, словно ей было интересно, и не закричала, и не сломала что-нибудь из мебели.
Она открывала в себе новые уровни самоконтроля!
Либби могла бы прямо сейчас выбежать из здания, она очень этого хотела, но ее остановило лишь то, что она понимала: эта садистская сумасшедшая крыса именно этого и хотела.
Рафаэль Александро был так же искренен, как улыбка, которую Либби приклеила на свое лицо.
Поняв, что женщина ждет от нее ответа, Либби сказала:
— Я не знала.
Очевидно, Рафаэль ожидал, что она поведет себя как испорченная девочка, и испугается запачкать руки, и тем самым подтвердит его мнение о ней. Этот мужчина привык тянуть за ниточки и заставлять людей танцевать, ну что ж, только не в этот раз.
Дело было больше не в спасении фирмы, это явно была лишь злая шутка, теперь дело было в гордости, и она будет самой лучшей официанткой, которую он когда-либо видел.
Если она уйдет, то это будет по его просьбе и не раньше.
Когда Либби пришла в большой зал на верхнем этаже, гости уже стали приходить, поодиночке и группами. Некоторые уже накладывали себе еду из серебряных подносов.
25 
