33 
— Ты великий лгун, а я не менее великая простушка, которая решила, что все, произнесенное мужчиной, с которым ей так хотелось переспать, истина в последней инстанции.
Вилли глубоко вздохнул и, закрыв глаза, стал считать до десяти. Восстановил контроль над собственными эмоциями и сказал себе: именно он отвечает за дальнейшее развитие ситуации, потому что он мужчина, потому что старше, потому что... виноват в том, что подобная ситуация вообще возникла.
— Слушай, — обратился он примирительно к Гизеле, — ты, между прочим, не спрашивала меня, как я зарабатываю на жизнь. Замечу: если бы не твоя просьба задержаться здесь до твоего возвращения, я уже уехал бы домой. Меня там ждет чертовски много работы. Правда, отец Йогана тоже попросил меня повременить с отъездом, потому что заболел один из его сезонных работников, а у него повреждена нога. Сейчас же самый разгар сельскохозяйственных работ. Я выполнил его и твою просьбу. К тому же Петеру пребывание в деревне идет на пользу.
— Значит, если бы не болезнь батрака, ты наплевал бы на мою просьбу, на мое желание? — хрипло выкрикнула Гизела.
Вилли в упор посмотрел на нее и неожиданно холодно поинтересовался:
— Признайся, Гизела, ты все еще хочешь меня или эмоции загасили твои порывы?
Девушка сникла.
— Хочу, увы, хочу!
Она вскинула голову, в ее глазах отражалась такая смесь чувств и эмоций, что ему стало не по себе. Сердце Вилли разрывалось от жалости к этому, как оказалось, чистому душой созданию. И еще он чувствовал нарастающее желание, которое могло полностью затуманить его разум и заставить действовать на уровне физиологии. Чтобы разрядить обстановку, он полушутливо предложил:
— Слушай, отпусти меня на кухню, я приготовлю нам поесть. Насколько я понимаю, это не твоя стезя.
— Не моя. Но я пригласила тебя к себе, потому что опасалась за твой кошелек. Ты ведь никогда не согласился бы, чтобы в ресторане платила я.
— Этого еще не хватало. Правда, я догадался о причине твоего нежелания пойти в ресторан, и мне стало очень за себя обидно.
— Прямо скажу, твое раскаяние запоздало. Так вот, кухня не только, как ты выразился, не моя стезя. Хуже — я просто ненавижу готовить. Но благодаря холодильнику подруги, еды хватит на целую армию. А меня согревало сознание того, что я готовлю пищу для своего мужчины. Конечно, с формальной точки зрения ты не мой мужчина. Но это в глазах посторонних. Когда я доставала полуфабрикаты из морозилки, то заметила лежавшую на холодильнике газету. Там была твоя фотография и интервью о новой книге. Мне стало жутко обидно, что ты так легко, походя, обманывал меня. К тому же я совершенно не могла понять — и сейчас не понимаю, — с какой целью ты так поступаешь.
Вилли молчал, в голове его проносились тревожные мысли. Как быть? Попробовать действовать по принципу «семь бед — один ответ»? Слишком опасно, тем более теперь, когда девушка и так страдает от его невольной лжи... Тишину нарушила Гизела:
— Все же ты, наверное, голоден. Эти сельскохозяйственные работы должны забирать массу физических сил...
Вилли рассмеялся:
— Зато физическая работа, которая досталась мне сегодня до полудня, прибавила мне сил и привела в восторг. Я не прочь повторять ее регулярно.
— Я тоже. — Девушка зарделась и опустила глаза.
Вилли понял, что неприятную часть беседы можно отложить.
— Думаю, я могу приготовить омлет на двоих позже, ну... после?
Гизела почувствовала его взгляд, подняла глаза и внизу живота у нее начало разливаться тепло.
— Что же ты стоишь как истукан? Конечно, свой омлет ты сможешь сделать после. А что ты еще умеешь кроме омлета?
— Не сомневайся, я многое умею!
— К сожалению, я не могу сказать того же о своих кулинарных талантах!
Оба понимали, что речь идет вовсе не о кулинарных талантах. Гизела не к месту вспомнила Гюнтера, его обвинения в холодности и черствости. Глаза ее погрустнели. Кто тебе сказал, что ты можешь доставить удовольствие мужчине, да еще такому искушенному, как Вилли? — самокритично спросила она себя. Но тут же вспомнила утреннюю сцену на сеновале. Там в объятиях Вилли она, пожалуй, не была похожа на ледышку. Эти воспоминания вызвали на ее щеках густой румянец. Девушка чувствовала, что Вилли внимательно смотрит на нее, и покраснела еще больше. Он догадался, о чем она подумала, протянул руку, поднял ее подбородок и сказал:
— У меня нет записной книжки, в которой записаны имена покоренных мною дам. Понятно?
33 
