32 
Ее представили мне на приеме, устроенном графом де Джорвэ и его супругой, на котором их дочь Изобел исполняла отрывки из «Танкреда»[33]. С графом я познакомился несколькими неделями ранее, на одном из многочисленных официальных обедов, которые был вынужден посещать в связи с моей новой должностью. Граф сразу же мне понравился — круглолицый человека, чье тело предательски выдавало пристрастие к хорошей еде и вину, он хотел поговорить со мной об оперном театре, над которым, как он слышал, я работаю.
— Я не ошибся, синьор Заилль, не так ли? Это будет лучший оперный театр в Италии, я в этом уверен. Перещеголяем «Ла Скалу»?
— Не знаю, откуда у вас такие сведения, граф, — с улыбкой ответил я, вертя в руках бокал портвейна. — Как вам известно, пока не было сделано никаких заявлений о том, на что будет направлено основное финансирование.
— Ах полноте, синьор. Всему Риму известно, что Его Святейшество намеревается построить театр. Его навязчивое желание превзойти Ломбардию началось еще до его возвышения. Поговаривают, что он считает, будто ваши с ним отношения сходны с отношениями Леонардо и…
— Право, граф, — возразил я, изумившись, но отчасти — польщенный. — Это абсурд. Я всего лишь чиновник. Даже если мы планируем построить оперный театр, я ведь не архитектор, я всего лишь назначен следить за тем, чтобы средства использовались по назначению. Творчество я оставляю другим, более талантливым людям.
Он снова рассмеялся и ткнул меня под ребра пухлым указательным пальцем.
— Из вас никаких секретов не вытянешь? — спросил он, раскрасневшись от любопытства. Я покачал головой:
— Боюсь, что нет.
Разумеется, вскоре заявление было сделано, и после этого на меня обрушились все желающие высказать свои соображения относительно того, как именно следует строить здание, какой величины должна быть сцена, какой глубины — оркестровая яма и что нужно изобразить на занавесе. Но более прислушивался я к мнениям графа; мы быстро подружились, и я понял, что могу доверять ему — я был уверен, что все сказанное останется между нами. Мне оставалось лишь сожалеть, что его дочь — весьма посредственная певица, поскольку я надеялся отдать долг дружбы и оказать ей какое–то содействие: Изобел уже исполнилось двадцать пять, и была она девушкой непривлекательной, незамужней и без видов на будущее.
— Она ужасна, верно? — спросила Сабелла, подойдя ко мне после того, как Изобел закончила исполнение третьей арии, и нам, в конце концов, позволили удалиться, чтобы подкрепить необходимые силы.
— Если будет репетировать, возможно, есть какая–то надежда, — снисходительно пробормотал я, очарованный улыбающейся грезой, возникшей передо мной, но не желая предавать своего друга ради того, чтобы снискать расположение женщины. — Со второй частью она справилась мастерски.
— Ей не помешало бы для начала справить нужду, — пренебрежительно сказала Сабелла, беря крекер и с подозрением разглядывая то, что на него положил повар, прежде чем отправить в рот. — Но, в общем–то, она славная девушка. Я разговаривала с ней, и она посоветовала не слишком надеяться на ее пение. — Я улыбнулся. — Сабелла Донато, — представилась женщина и протянула мне руку, затянутую в перчатку; я коснулся ее губами, и атлас нагрелся от моего дыхания.
— Матье Заилль, — сказал я с легким поклоном.
— Великий управляющий искусствами, — со вздохом отозвалась она, внимательно изучив меня с головы до ног, точно ждала этой встречи. — От вас ждут многого, синьор. В городе только и разговоров, что о ваших планах. Я слыхала, в будущем где–то здесь появится оперный театр.
— Пока еще ничего не решено, — пробормотал я.
— Это пойдет на пользу городу, — сказала она, не обратив внимания на мое полуотрицание, — хотя вашему другу графу не стоит рассчитывать, что его дочь будет петь на открытии. Скорее она украсит собой одну из лож.
— А вы, мадам Донато?.. — начал я.
— Сабелла.
— Вы будете петь, если эти великие замыслы воплотятся в жизнь? Ваша репутация превосходит мою. Я слыхал, иногда она получает отдельные приглашения на вечера.
Она засмеялась.
— Я недешево стою, — сказала она. — Вы уверены, что можете меня позволить?
— У Святого Отца очень большой кошелек.
— Который он очень туго затягивает. — Я слегка развел руками, чтобы показать, что на это мне ответить нечего, и она рассмеялась. — Вы очень скромны, синьор Заилль, — сказала она. — Превосходная черта для мужчины в наши дни. Думаю, мне хотелось бы узнать вас поближе. До меня доходили только слухи и хотя подобные вещи имеют малоприятную привычку оказываться правдой, на них полагаться глупо.
32 
