92 
– Я рада, что ты расслабился, – сказала Микки, когда они в лимузине возвращались в отель.
– Кто, я? – рассмеялся Крис. – Я никогда не бываю закомплексованным.
– Неправда, – мягко возразила она. – Ты все время о чем-то беспокоишься. Либо о Баззе, либо о сыне, либо о том месте, которое заняла пластинка, либо о датах концертов, либо о музыкантах…
– Значит, по-твоему, я неврастеник?
– Да, конечно.
– Нет.
– А вот и да.
– Микки?
– Что, Крис?
– Почему бы тебе не заткнуться? Лучше стань на колени и сделай то, что положено.
Она захихикала.
– Обожаю сексуально озабоченных мужчин.
– На колени.
– А как же шофер?
– К черту шофера! Ему сделают минет позже!
В девять утра им нужно было вылетать в Нью-Йорк, а оттуда на автомобиле добираться до Филадельфии, где вечером намечался концерт. Без десяти девять Микки нанесла предательский удар.
– Я не еду, – сказала она и сморщила хорошенький носик.
– Что ты говоришь? – разозлился он. Девушка отвела глаза.
– Мне нужно заняться делами, – туманно объяснила она.
– Какими к черту делами?
– Семейными. Недвижимостью, фондами. Поскольку я здесь, то это необходимо.
Крис с отвращением посмотрел на Микки:
– Я в эту ерунду не верю. Она оправила юбку и сказала:
– Встретимся в Вашингтоне.
Крис сразу же догадался, что она уходит к Делу Делгардо, но решил не произносить его имя вслух. Зачем доставлять ей удовольствие?
– Как хочешь, – сказал он, избирая наплевательскую тактику. Женщины.
Черт их возьми!
Можно обойтись и без этого дерьма.
Крис вернулся в Нью-Йорк один. Выступил в Филадельфии, переспал с грудастыми близнецами, застал Базза за нюханьем кокаина, сказал Доктору Хеду, что группа впредь будет называться «Крис Феникс и „Дикари“». Гастроли в Америке завершились в Вашингтоне, куда Микки не явилась. Крис улетел обратно в Англию.
Зрели перемены. Подсознательно он уже ощущал их.
Рафаэлла, 1981
Через шесть месяцев Рафаэлле уже казалось, что она прожила в Рио-де-Жанейро целую жизнь.
– Мне здесь нравится, – сказала она Одиль. – Очень-очень! Я не хочу уезжать.
Одиль мудро улыбнулась. Она ждала первого ребенка и была счастлива.
– Послушай, если бы вокруг не было такой нищеты, мне бы тоже не хотелось уезжать.
Рафаэлла понимающе кивнула. Справедливые слова. Богачи обитали в невероятно красивом городе, а рядом громоздились трущобы «фавелаз». Грязные холмы и невероятное количество убогих хижин. В них жили многие поколения. Рядом с канавами, полными бесчисленных крыс.
– Знаю, – согласилась Рафаэлла. – Это невероятно.
– Но нас сие не касается, – вздохнула Одиль. – Поэтому не стоит беспокоиться.
– Наверное, так, – неуверенно произнесла Рафаэлла, хотя в душе считала, что делать что-то нужно.
В Рио они с Джон-Джоном поселились в удобном доме Одили и Руперта, но через шесть недель Рафаэлла принялась искать собственную квартиру. Она позвонила матери в Англию и сказала, что остается. Юристы начали дело о разводе с Эдди.
Анна почувствовала облегчение.
– Я подозревала, что между вами что-то не то, дорогая, – с симпатией сказала она. – Но зачем убегать так далеко? Ты ведь могла переехать к нам в провинцию.
Рафаэлле не хотелось объяснять, что ей нужны передышка и свежий воздух. Впервые в жизни она решила стать независимой.
С деньгами проблемы не было. В двадцать пять она получит большое наследство отца. Рафаэлле недавно исполнилось двадцать три, но адвокаты в Англии добились, чтобы ей выплатили часть этой суммы.
Она нашла современную квартирку с потрясающим видом на море рядом с пляжем Копакабана. Они переехали вместе с Джон-Джоном и строгой няней Анной, которую прислали из Англии.
Наконец-то свободна! Эдди не пытался связаться с женой, и это ее не удивляло. Что он мог сказать? Она застала его на месте преступления, значит нет смысла обсуждать совместное будущее.
– Что же произошло? – не переставала допытываться Одиль. Рафаэлла просто отмахнулась:
– Это не имеет значения. Я больше не хочу видеть Эдди.
– Хм… – ответила Одиль. – Он потребует встреч с Джон-Джоном.
Рафаэлла знала, что не позволит этого.
– Поживем – увидим, – таинственно сказала она.
Рафаэлла никому не рассказала, что ее муж – гомосексуалист. Это секрет. И пока он не беспокоит ее, пусть так и останется. Муж молчал уже шесть месяцев. Приготовления к разводу шли благополучно.
92 
