Особенно,... 
135 
Люди всегда цеплялются за привычное, за стереотипы, боясь изменить что-то в своей жизни. Потому что ими движет разум. Оставьте страх. Вам повезло. Вы живете в эпоху трансформации. Здесь и сейчас пишутся великие страницы истории человечества. Происходят события, навсегда поменяющие известный вам мир, ибо пришло для этого время. Вы стоите на пороге перображения в новую, совершенную расу. Мы лишь помогаем вам нивелировать острые углы. Вскоре человечество станет единым организмом. Все станут понимать всех, все станут чувствовать и думать одинаково. Мозгоклюй один. Когда мы станем один — мы будем Мозгоклюй.
Он мигнул по-птичьи: на миг его глаз затянулся пленкой.
— Так что, — сказал он, — нравится вам будущее или нет, оно наступит. Процесс остановить невозможно. Вам некуда спрятаться от жизни. Она сама придет к вам. Даст пищу вашему жадному разуму. Если вы станете раздумывать над тем, что увидели или услышали, ваши мозги будут застывать, извилины скручиваться и преображаться. Если же вы откажетесь думать, ваш мозг просто атрофируется.
Конечно, современное вам человечество — это пока не новая раса, это только питательная почва для нее. Если хотите, удобрение. Гумус. Гумус сапиенс…
Я молчала.
— Вот так, сказал он. — В сущности, наша сегодняшняя беседа — вежливая формальность. Ваше сотрудничество с нами — всего лишь вопрос времени. Но, — он сделал рукой элегантный жест, — нам нужны такие люди, как вы. И нам не нужны неприятности. Вам, я полагаю, тоже.
— Нет, — сказала я, — никогда…
— Не надо принимать скоропалительных решений, — сказал Мозгоклюй, сочувственно глядя на меня. — Сейчас вы расстроены. Вы воображали себя последним оплотом культуры, а оказалось, что вы — всего лишь камешек в ботинке. Я сочувствую вам. Не спешите отказываться. Подумайте. Вы же так это любите.
Мозгоклюй щелкнул клювом, и взор его погас. Машина плавно остановилась у тротуара.
— Я не прощаюсь, — сказал Мозгоклюй.
Поднялось темное стекло, автомобиль тронулся с места и затерялся в потоке машин.
Я стояла, пытаясь собраться с мыслями. Меня высадили на одной из центральных улиц. Все вокруг было привычным, обыденным и совсем не страшным. Меня толкали под локоть прохожие, вышедшие погулять в воскресный день — семьями, парами, с детьми и собаками.
Я понимала одно — мне повезло. Меня отпустили. От меня ничего не зависит. Я не должна спасать человечество. Я могу уехать, затаиться. Меня не найдут. В конце концов, мне никто не сможет помешать читать Канта под одеялом. На мою жизнь всего хватит — знаний, книг, слов.
— И шестикрылый мозгоклюй
На перепутье мне явился, — прошептала я машинально, глядя на памятник поэту, схватившемуся за сердце.
— И шестикрылый мозгоклюй…
Мне следовало сосредоточиться. Я шла по улице, разговаривая сама с собой. Только бы не поддаться. Очень хочется жить. Прошел дождь, дунул ветер, осенние листья клеились к подошвам и лобовым стеклам машин, как почтовые марки. Что ж, — подумала я, утирая с лица капли. Похоже, все будет хорошо. Если бы меня не отпустили, это было бы через чур. Ы, ы, ин-те-рес-но, сколько у меня времени. Надо бы сегодня же собрать весчи и уехать в деревню. Там дом. Печка. Умею колоть дрова. Пахнут смолой. Зоведу сабаку. Тепло. Хрошо. Жить. Занесет снегом. Птом снг ростаит, будт еще всна. А потом прдет лто. Лто. Краыпрощдагя…
Туз Чаш
Символизирует силы, связанные с развитием искусств и прочей гуманитарной радости. В отдельных случаях может обещать появление новой религии, или чего-то в таком роде. Ну, к примеру, расцвет нью-эйджа вполне мог бы быть таким образом предсказан.
Что касается стихий, Туз Чаш отвечает, понятно, за воду. Наводнения, цунами и ливни — это по его части.
А нормальному живому человеку Туз Чаш указывает, что его отношения с, так сказать, Небесной Канцелярией складываются наилучшим образом. Он — на пике своей эмоциональной формы, и в его силах не останавливаться на достигнутом.
Ксения Коваленко
Дева озера
Роману Николаеву, с любовью и всякой мерзостью
… что бы ни видела во сне кроме того. Самое малое, раз в неделю — чужеродной вставкой, тем самым двадцать пятым кадром, с помехами, отделяющими эпизод от последующих и предыдущих. Сдвигаются стальные двери, отделяющие поезд от платформы, потом — стеклянные, с надписью «не прислоняться», и я опять не успеваю обернуться вовремя, и вижу через стекло только эти стальные двери, словно в бункере, а потом поезд трогается с места, и теперь уже точно всё.
135 
