59 
– Он жить меня к себе зовет, – хитро сощурила свои голубые глаза баба Сеня.
– А ты? – заинтересованно спросила Галина.
– А я в уме прикидываю: надо мне это или нет, – поигрывая округлыми плечами, усмехалась баба Сеня.
– Да это не для тебя – быть десятой или двадцатой в этом гареме! – воскликнул Валентин.
– Я если буду, то первой, – гордо сказала баба Сеня.
– А все эти старухи? – любопытствовала Галина.
– А что они? Микула шашку начищает, а они воду носят, дрова пилят, блины пекут, картошку копают, грядки пропалывают, хату моют… – ухмылялась баба Сеня.
– А ты там чем заниматься будешь, если к Микуле уйдешь? – вытаращил глаза Валентин.
– Чем занималась, тем и буду, – резко ответила баба Сеня.
– Да зачем тебе все это нужно? – непонимающе взглянула на бабку Галина.
– А что со мной случится – кто позаботится? Вы – далеко, умру, и не вспомните! – дала она волю накопившейся обиде и разочарованию.
– Ты ж никогда не хотела с нами жить, когда тебя еще мама звала, – попеняла ей Галина.
– А на кой черт мне в ногах у нее мешаться было. У нее что ни день – любовь! А мне покой нужен…
– Думаешь, Микула тебе покой обеспечит? – с лукавым недоверием спросил Валентин.
– Малы вы еще, чтобы бабку свою судить! – быстро свернула спор баба Сеня. – Наливай, чего зенки таращишь? – строго глянула она на Валентина.
Он наполнил рюмки. Они выпили. Потом еще и еще. Захмелевшая баба Сеня смягчилась.
– Ну, что натворили, пострелята?
– Наехала на нас местная братва, – вздохнула Галина, – мы и удрали. Мы у тебя пару деньков поживем, ладно?
– Нехай, живите. Только правила в этом доме я устанавливаю, – сдвинула она на переносице брови.
– Может, погадаешь? – умоляюще посмотрела на суровую бабку Галина.
– Карты неси… в серванте…
Галина покопалась в ящиках и достала потрепанную колоду. Потом стала убирать со стола. Наконец баба Сеня раскинула карты. Некоторое время она сосредоточенно изучала их, покачивая при этом головой, не замечая присутствующих. Ее толстые сухие пальцы скользили по цветному карточному вееру туда-сюда. Галина и Валентин тревожно переглядывались, напряженно следя за выражением бабкиного лица. У Иннокентия слипались глаза.
Он не то чтобы не верил в гадания и ворожбу, просто не испытывал к ним интереса.
– Много хлопот предстоит, – разжала губы и вскинула на внуков глаза баба Сеня, – и многие из них – пустые… опасность и тревога, слезы… Казенный дом опять же… Любовь с червонным королем, – она хитро скосила глаза на Иннокентия. – Нечаянная радость, дорога, хлопоты… Смерть, – выдохнула она, – смерть и слезы. Видишь, – кивнула она Галине и ткнула пальцем в пиковые семерку, шестерку и восьмерку. – Неприятность, морока, – она показала глазами на пикового короля, – дурное известие.
Галина не отрывая глаз смотрела на пикового валета и даму.
– Дурное известие заставит плакать, – продолжала бабка. – А вот тут выпадает богатство… – Она с нежностью смотрела на карты бубновой масти. – А в конце – разлука…
Смешав карты, баба Сеня грузно встала со стула.
– А теперь по койкам, – прогнусавила она, – пошли, Галька.
ГЛАВА 13
Ночь была бездыханной, если не считать доносящегося с берега бриза.
Но и его рассеивала дубовая листва, и до дома бабы Сени долетали лишь тонкие, похожие на газовую вуаль, обрывки морского воздуха. Около четырех сквозь полог ночи стали пробиваться первые лучи спящего солнца.
Это не были снопы света, просто ткань неба стала высветляться на востоке, и это разжиженное мерцание потихоньку заполняло весь купол. Тьма отслаивалась от предметов, собиралась у моря, потом откатывалась к дальним холмам и горам, пряталась в ложбины и неглубокие ущелья.
Валентин открыл глаза. По белому потолку стелились светлые утренние тени. Он осторожно приподнялся, взглянул на затылок спящего Иннокентия.
Тот лежал на левом боку и неслышно дышал – так крепок был его сон.
Валентин спустил ноги на коврик, поднялся, стараясь максимально смягчить скрип панцирной кроватной сетки. На спинке стула висела его одежда.
Он нацепил майку, продел ноги в шорты и юркнул в горницу.
Баба Сеня всхрапывала во сне и даже что-то бормотала. Сквозь ее губы вылетали булькающие звуки.
Валентин прокрался к рюкзаку, расстегнул его, не сводя глаз с лежавшей навзничь и закинувшей голову высоко на подушку сестры, достал документы.
59 
