58 
В виде трупа. Так что, можно сказать, вас уже нет. Равно как нет и Анны Михайловны, вашей спутницы.
Свиридов открыл глаза, и пепельно-серые пятна смертельной бледности проступили на его и без того изжелта-бледном лице, а четкий болезненно-восковой профиль еще больше заострился.
— Она.., вы.., она умерла?
— Я же сказал, что ее нет точно так же, как нет вас. И вы можете с честью выпутаться из всей этой скверной истории и сохранить жизнь себе и ей.
Несмотря на то что резкая боль в груди мгновенно пронизала все тело, Влад приподнялся на одном локте и глянул прямо в лицо своему загадочному собеседнику, который с довольно-таки неприятной усмешкой уперся в него холодными, металлически поблескивающими маленькими глазами.
— Вы меня что.., шантажируете? — проговорил он. — Прикончить сразу было так сложно?
— По всей видимости, вы еще не готовы для этого разговора, — сухо констатировал разведчик. — Хорошо.., увидимся через неделю.
Я думаю, ваше состояние существенно улучшится и мы сможем повести деловую, конструктивную, как любят выражаться наши дражайшие политики, беседу.
Он действительно пришел через неделю. Это произошло в тот самый момент, когда Свиридов сидел на кровати и рассматривал в зеркало свое лицо. На котором почти не осталось последствий взрыва.
— Я вижу, вы уже почувствовали себя другим человеком, — с претензией на тонкую ироничную двусмысленность произнес Игорь Анатольевич. — Хотя и раньше вы были видным мужчиной, но теперь — прямо голливудская суперзвезда. Мои поздравления, Владимир Антонович. С вами поработал выдающийся специалист. Вас хотели вообще перекроить на новый лад, но потом мы сочли, что серьезная пластическая операция — это перебор. Это просто излишне. Особенно если учитывать ваши актерские способности, при помощи которых вы способны перевоплотиться в кого угодно. Так что вам сделали восстановительные процедуры.., ну там подтянули кожу, под корректировали.., что-то там с рубцами.., я не разбираюсь. Я вот тоже все хотел подправить себе нос и подбородок, да не дело это.., чтобы сотрудники внешней разведки лепили себя заново, как какие-то фотомодели.
— Зачем все это? — холодно спросил Влад.
— Ну.., не думаю, что австралийские власти будут в восторге, если узнают, что человек, чьей выдачи мы так долго и настойчиво требовали, до сих пор пребывает на территории их страны и более того — по всей видимости, будет готовиться для какой-то очередной и в высшей степени подозрительной операции. Не пластической, а диверсионной.
— Если вы думаете, что мне стало хоть на йоту яснее, какого черта вы тут химичите, то жестоко заблуждаетесь, — сказал Свиридов.
— Вот затем, чтобы объяснить это, я и пришел сюда, — сказал тот. — По поручению людей, которые не хотят нецелесообразно обращаться с ценным человеком, волею судьбы попавшим в сложные обстоятельства.
— Одним словом, вы хотите мне предложить работать на вас, а за это мне всемилостивейше будет сохранена жизнь, — откомментировал Влад. Он приподнялся еще выше и добавил:
— Ну.., излагайте, зачем явились. Может, это меня позабавит.
— Не думаю, — проговорил разведчик. — В том, что я вам изложу, забавного чрезвычайно мало. Я от лица своего руководства предлагаю вам обмен: две жизни за одну. Две жизни — ваша и жизнь Анны Михайловны Коваленко, которая, кажется, дорога вам больше собственной.
За жизнь одного человека.
— Я больше не государственный киллер, — сухо ответил Свиридов. — Если вы действительно прочитали в вашем пресловутом досье всю мою жизнь, то должны знать это не хуже, чем я сам.
— И даже не частный, — нимало не смутившись, проговорил Игорь Анатольевич. — Мы и не просим вас быть киллером. Все дело не в самой проблеме, а в том, с какой стороны подходить к ней, как ее излагать. Разве то, чем занимается наша армия в Чечне, — это серия массовых убийств? Ничуть. Несмотря на то что, как верещат на весь свет миролюбивые и незлобивые деятели НАТО, это нарушение прав человека и гуманитарная катастрофа, потому как гибнет мирное население. Как будто это говорят не те же самые люди, что убивали безоружных сербских...
— Короче! — негромко проговорил Влад.
Игорь Анатольевич осекся и задержал на Свиридове взгляд.
— Хорошо, — произнес он, — я буду предельно конкретен. Мне поручили передать вам, что вы — один из наиболее тяжких преступников этого года в России. Что терроризм и убийства нельзя искупить не чем иным, кроме как антитерроризмом. К сожалению, не бывает антиубийств. — Он отвернулся от Влада и продолжал, уже угрюмо сверля глазами белую стену, а не помятое лицо Свиридова:
58 
