33 
– Бывает. – Китаец понимающе кивнул. – Но я, собственно, хотел поговорить не об этом.
– Да выпей ты. – Михалыч насыпал полный стакан льда и налил туда мартини.
Чтобы не обижать капитана, Танин взял стакан и сделал несколько глотков.
– Вообще-то, я недавно плаваю, – продолжил Михалыч, – всего второй сезон, но воды не боюсь. Ведь как Высоцкий пел: «Океан с нами заодно». Ты можешь меня спросить, зачем мне все это? Я ведь из-за яхты жену бросил, дочь, домик здесь неподалеку купил небольшой, трехэтажный. Как только лето наступает, сюда перебираюсь с Шубой и Яшкой, чтобы научиться быть независимым от сиюминутных материальных устремлений. Яшка, кстати, – добавил он, – лучший «телок» в городе.
Михалыч раскурил огромную гаванскую сигару.
– Я вообще, наверное, скоро философом стану, – выпуская ароматный дым, мечтательно произнес Михалыч. – Недавно, например, «Ролекс» свой утопил, и что? Раньше бы со злости всю морду кому-нибудь разбил. А теперь рюмку текилы выпил и забыл. Текилу будешь?
Он выудил откуда-то бутылку «Камино реал» и две рюмки.
– Что-то ты плохо пьешь, – наливая текилу, сказал он. – Однажды я в настоящее кораблекрушение попал, – усмехнулся он, – здесь, на Волге. Пей, – подвинул он одну рюмку к краю столика. – Плыли мы, значит, в прошлом году с другом и еще несколькими девушками из модельного агентства, не помню из какого точно. Вдруг сильный ветер подул. Я тогда мотор вырубил, и мы все сюда в каюту спустились. Через час, конечно, вышли, глянули кругом – и обалдели. Повсюду из воды мачты поломанные торчат, какие-то чемоданы плавают. А наша «Аннушка» как стояла, так и стоит как ни в чем не бывало. Только потом я понял, мать честная, что нас ураганом несколько раз перевернуло, а мы и не заметили, заняты очень были. Потери тогда тоже были нешуточные: часы «Омега», зажигалка «Дюпон» цены неимоверной – я из Парижа привез – все смыло. Но, с другой стороны, какое это имеет значение для начинающего философа?
Он одним глотком опорожнил рюмку с текилой.
– Или вот еще случай был…
Танина весьма утомили рассказы бравого капитана, но он решил больше не перебивать его. Выпив рюмку «Камино реал», он закурил и слушал вполуха, как Михалыча, когда он не вписался в пролет под мостом, едва не пришибло сломанной мачтой, которая прошла в нескольких сантиметрах от его головы.
– Ну, говорил же я, что океан с нами заодно, – удовлетворенно хмыкнул капитан и налил еще текилы себе и Танину. – Теперь можешь спрашивать, – снисходительно-покровительственно проговорил он. – Хороший ты собеседник. Приятно с тобой.
– Недавно убили директора ресторана «Золотой рог», – произнес Китаец, пристально глядя в глаза Михалыча. – Думаю, ты его знал.
– Ну знал, я и не отказываюсь, – пожал плечами Михалыч. – Что с того?
– Ты ведь хотел, чтобы Монахов тебе тоже отстегивал, как отстегивает Замятин… А он не захотел…
– И ты думаешь, что я его за это порешил? – Пуская клубы дыма, Михалыч уставился на Танина. – Да я его после этого, если хочешь знать, только уважать стал, хотя там можно было сорвать жирный кусок. Но это я такой, ему просто повезло. Ты ведь знаешь: свято место пусто не бывает, кто-нибудь все равно бы его прижал как следует. А я же не могу его бесплатно крышевать, сам посуди.
– Значит, ты к его смерти никакого отношения не имеешь?
– Абсолютно, вот те крест, – перекрестился Михалыч. – Бля буду. И вообще, я слышал, что его собственная баба грохнула.
– Кто-то заставил ее нажать на курок. – Китаец закинул ногу на ногу. – А у твоих бойцов не было красной «БМВ»?
– Нет, – покачал головой Михалыч, – мои на «меринах» катаются и на джипушниках. Сам я на «Кадиллаке»… Крутая тачка, я тебе скажу, хоть и не новая.
– Видел, – кивнул Танин, – неплохой аппарат. А не знаешь, кто на красной «БМВ» ездил?
– На «бээмвухах» многие катаются, кое-кто и на красных. Это-то тебе зачем знать?
– Они грохнули охранника, который впустил их в дом Монахова.
– Откуда знаешь? – заинтересовался Михалыч.
– Сам видел.
– Значит, ты тоже долго не проживешь, – вздохнул Михалыч, – а жаль, хороший ты парень. Или они не знают, что ты их засек?
– Знали… – Китаец прикурил новую сигарету.
– А теперь что, забыли, что ли? – недоверчиво усмехнулся Михалыч. – А-мне-зи-я?
– Нет, – покачал головой Танин, – память у них была, наверное, хорошая. Сгорели они вместе со своей «бээмвухой», Михалыч.
– А ты, оказывается, не так прост, Танин, – уважительно глядя на него, сказал капитан.
33 
