Особенно,... 
107 
И мне катастрофически не хватало времени.
«Завтра или послезавтра, — сказал Мертвый. — А может, уже сегодня».
Выхода не оставалось. Я с разбегу приземлился на набережной Невы, достал мобильник и позвонил Грегу. Он взял трубку сразу, будто сейчас было не раннее утро.
— Мне нужна помощь клана, — выпалил я, не тратя время на приветствия. — Васька пропала!
— Твоя дочка?
— Да! Ее увез отчим…
Я, задыхаясь, поспешно пересказал главе клана события вечера и ночи.
— И что? — спокойно ответил он. — Чего ты хочешь от меня?
— Ее надо найти!
— Зачем?
Я опешил.
— Как зачем?! А если ей угрожает опасность?
— Из твоих слов, — холодно сказал он, — этого не следует. Ребенок заболел, его увезли лечиться. Все логично. Не вижу причин для паники.
Я промолчал, пытаясь собраться с мыслями. Интуиция подсказывала мне, что причины для паники еще как есть. Но сослаться на интуицию и глюки как на аргумент я не мог.
— Ты помнишь, что я говорил тебе весной? — спросил Грег, прерывая затянувшееся молчание. — Если с твоей дочкой что-то случится, на помощь клана можешь не рассчитывать. А ты мне что ответил?
— Ах, так? Ну и черт с тобой! Без тебя обойдусь!
— Вот именно. Иди домой и ложись спать!
Я в бешенстве нажал на «отбой» и ракетой взмыл к серому предрассветному небу, чувствуя, что сейчас сойду с ума. Если бы Грег был здесь, я бы попытался его убить, не думая о последствиях. Горе, тревога, ярость — все вдруг выплеснулось в диком, пронзительном реве. Из пасти у меня газовым факелом ударило пламя и рассеялось в сыром воздухе. Когда рев отзвучал, вокруг стало неестественно тихо. Кажется, все вокруг замерло в ужасе. Или попросту оглохло. Я и сам не подозревал, что могу так орать.
И тут в небе появился еще один дракон.
Он подобрался очень близко и совершенно незаметно. Словно вылупился из сырой тучи прямо передо мной, бесцветный на ее фоне, словно хамелеон. Потом дымчатая серость налилась синевой, и я узнал Драганку.
— Эй, заморыш! Ты чего тут мечешься и орешь, как дурной? — крикнула она, глядя на меня с неприкрытым любопытством. — Ну-ка спускайся, пока не запутался в проводах!
Мы спикировали в какой-то сквер, превратились и сели на скамейку.
— На, попей водички, — Драганка протянула мне невесть откуда извлеченную пластиковую бутылку. — Рассказывай, что стряслось!
— У меня украли дочку, — сказал я, уже почти не сомневаясь, что прав. — Ее хотят убить.
— Дочку? — Драганка посмотрела на меня, прищурившись, со смесью удивления, любопытства и легкой брезгливости. Будто я только что признался ей в чем-то постыдном. — Когда ты успел? Ты же недавно превратился!
— Ей два года.
— Так это до превращения… Ну, забудь, она тебе уже не дочь.
— Ты меня сюда позвала, чтобы это сообщить? — с ненавистью прошипел я.
Решил: скажет еще слово, хоть раз усмехнется — и смертный бой все-таки состоится. Не с Грегом, так с ней. Сама виновата, что подвернулась. А если она меня убьет — так мне и надо.
— Эй, расслабься!
Драганка все-таки засмеялась, но не обидно.
— Так ты к ней привязан? То есть ты из-за этого так голосил?
— А как ты думаешь?!
— Ну, обычно-то драконам на своих детей плевать, — заметила она с какой-то горькой улыбкой. — Это в лучшем случае. А чаще они с ними обращаются очень скверно.
— Может, я и скверно обращался с Васькой. Мог бы общаться с ней почаще. И быть повнимательнее. Мог бы не отдавать ее на воспитание чужому человеку!
— Я вообще-то под «скверно» подразумевала слегка другое, — тихо произнесла Драганка, глядя на меня совсем не так, как раньше. — У тебя есть подозрения, кто ее увез?
— Ха, подозрения! Да я знаю, кто. Отчим. Герман.
— А почему ты решил, что ее хотят убить?
Я плюнул на клановую лояльность и рассказал ей про поход к Мертвому и жертвоприношение во всех подробностях. Зачем я это сделал, я не знал. Просто хотелось выговориться хоть кому-то неравнодушному. Но моя откровенность была вознаграждена.
Драганка слушала внимательно, кивала, а под конец спросила:
— Говоришь, скобка на лбу тебе померещилась? Вот такая?
Я аж подскочил.
— Да! И что она означает? Ты знаешь?
Несколько мгновений Драганка колебалась.
— Странно все это, — сказала она. — Нет, то, что ребенка выбрали для жертвоприношения и пометили печатью, — в этом-то как раз ничего необычного нет… Но вот сам выбор печати очень меня удивляет!
107 
