Особенно,... 
112 
Задумавшись, я не заметил, что Анхель вернулся и уже несколько секунд меня разглядывает. Спохватился я, только когда по всей спине поползла противная долгая дрожь, а печати начали нагреваться, реагируя на магию. От взгляда травника мне стало не по себе — точно так же, как от вида его рук. Такое ощущение, что он заглянул мне под кожу, одним взглядом оценил состояние моего здоровья, а заодно просканировал и все Греговы печати, оставшись о них не самого высокого мнения.
— Черный растит из тебя боевого дракона, — произнес он полуутвердительно.
Я пожал плечами.
— Не знаю. Ему виднее. Меня все устраивает.
— Зачем он это делает? — В голосе травника прозвучал холод. — О чем думает? Разве он не видит, что ты для этого не приспособлен? Что он ломает тебя, искажая твою истинную сущность?
— Хотел бы я узнать, какая у меня сущность, — сказал я не без вызова. — Но Грег считает, что мне об этом знать рано. А что касается боевых навыков, он говорил, что умение себя защитить еще никому не помешало.
— Защитить? Только защитить?
Анхель обменялся с Драганкой насмешливыми взглядами.
Я вспомнил их разговоры о Черном, полные неприязни и осуждения, и спросил в лоб:
— Почему вы так плохо относитесь к Грегу?
— Объясняю, — ответил травник. — Грег и подобные ему считают, что узлы надо рубить, а не распутывать. Для него мир — черно-белый. Причем, что черное, а что белое, определяет он сам. Ты тому — самый яркий пример. Из парня, который мог бы стать целителем, он пытается сделать убийцу.
— Я не вижу ничего плохого в черно-белом мире, — заметил я. — И в делении мира на, грубо говоря, тьму и свет тоже не вижу ничего страшного. Добро и зло реально существуют…
— В природе нет добра и зла, — не согласился травник. — Не существует лишних вещей, которые вредят мирозданию. Нет вечной войны между тьмой и светом — это иллюзия смертных… А кого я ненавижу — так это убийц, которые вершат «добро» в своем понимании, считая себя непогрешимыми, и тем разрушают гармонию мироздания!
— При чем тут гармония и борьба со злом?
— Все просто. Не два пути, правильный и неправильный, а мириады троп. Каждому — свое.
Я не нашелся, что ему возразить, и промолчал. По существу я был с ним согласен. Мне даже подумалось, что эта точка зрения более взвешенная и мудрая, чем точка зрения Грега.
Но если бы меня спросили, добром или злом я считаю похищение Васьки, я бы знал, что ответить.
Анхель вздохнул, отставил кружку и положил руки перед собой на стол.
— Поговорим о деле. Драганка сказала, что тебе нужна помощь. Я тебя внимательно слушаю.
Я внутренне собрался. Начинался деловой разговор.
— Я не прошу помощи, а хочу сделать заказ. Вы можете изготовить поисковый амулет?
— Конечно. Кого искать?
— Человека. Девочку.
— Давно пропала?
— Сегодня ночью.
— Поиск на что? На кровь?
— На вещь, — подсказала Драганка, вставая с пола и подходя к столу.
— Давай.
Я достал из рюкзака Васькину рубашечку в полиэтиленовом пакете. Травник, не глядя, положил ее рядом с собой.
— Какой радиус поиска?
— Понятия не имею, — растерялся я.
В самом деле, ее же могли увезти куда угодно. И в другой регион, и вообще в другую страну!
— Не волнуйся. Я могу хоть всемирный поиск сделать, мне все равно, — сказал Анхель. — Разница только в цене.
— Да, кстати, о цене. Во сколько мне это встанет?
Травник назвал цену. Я обалдел. В институте я столько заработал бы года за три.
— У меня таких денег нет, — пролепетал я в панике. — Может, в кредит? Я непременно…
— В кредит не работаю, — отрезал травник.
Я сжал зубы. Неужели все это было напрасно?!
— Не страшно, — улыбнулся Анхель. — Мы найдем решение вместе. Необязательно расплачиваться именно деньгами.
«Чем, интересно?» — хотел спросить я.
Но не стал. На самом деле, я вдруг вспомнил слова Драганки — «У тебя есть выбор?» — и осознал, что никакого выбора нет. И я приму любые условия Анхеля. Хоть ставить на мне эксперименты, хоть копаться в мозгах по три раза в день…
— Я заплачу за него, — предложила вдруг Драганка.
Мы оба резко повернулись к ней.
— Ты? — спросил Анхель, прищурившись.
Это «ты» прозвучало очень многозначительно.
— Слушай, не надо, — быстро сказал я. — Анхель же предложил…
112 
