48 
Мэгги не хотела признаваться себе, что изнуряет себя работой для того, чтобы не думать о ночи, проведенной с Клиффом. Эта ночь была ошибкой. А застревать на собственных ошибках она считала неправильным.
Она ни с кем не виделась, ни с кем не разговаривала, была этим довольна и полагала, что может жить так всегда.
Но конечно, полное одиночество не могло продолжаться долго. Мэгги как раз красила оконные рамы в музыкальной комнате, когда услышала звук подъезжающей машины. Может быть, не открывать дверь? Тогда через некоторое время нежданный визитер уйдет. Она отшельница, пусть и начинающая, и это ее право. Мэгги уже всерьез подумывала отойти от окна и скрыться в глубине дома, но тут она узнала машину. Старый «линкольн». Луэлла Морган. Она поставила ведерко с краской на тряпку и пошла в холл.
В этот раз Луэлла выглядела еще больше не от мира сего. Белые волосы, бледная, почти прозрачная кожа. Странное, даже немного пугающее сочетание старости и юности. Стоя на крыльце, Мэгги увидела, как Луэлла вышла из машины и застыла, глядя на овраг. Она стояла неподвижно, как статуя, не моргала и, кажется, даже не дышала. Потом, словно очнувшись, подошла к сетке, окружавшей несостоявшийся пруд. Мэгги решила вмешаться:
—Доброе утро, миссис Морган.
Луэлла рассеянно посмотрела на нее и дрожащей рукой поправила безупречную прическу.
—Я... мне захотелось приехать.
—Я очень рада. — Мэгги улыбнулась. «Будем надеяться, что я веду себя правильно», — подумала она. — Пожалуйста, заходите. Я как раз собиралась сварить кофе.
Луэлла поднялась по ветхим скрипящим ступенькам. Мэгги все время забывала сказать о них Богу.
—Тут кое-что изменилось.
Мэгги сочла, что легкий, веселый тон подойдет лучше всего.
—Да. И внутри, и снаружи. Хотя внутри все движется гораздо медленнее.
Киллер встал в дверях и зарычал. Она шикнула на него.
—Эти обои были здесь, еще когда мы только въехали, — заметила Луэлла, оглядев холл. — Я всегда хотела их сменить.
—Правда? — Они направились в сторону гостиной. — Может, дадите мне какую-нибудь идею? Я пока не решила, что выбрать.
—Что-нибудь светлое, теплого оттенка. Чтобы гости сразу чувствовали себя как дома, — тихо сказала Луэлла.
—В самом деле. Мне кажется, это именно то, что нужно. — Мэгги захотелось обнять эту странную женщину и сказать ей, что она все понимает. Но она не решилась.
—В таком доме должно пахнуть лимонным маслом. И цветами.
—Так и будет, — заверила Мэгги. Ей бы тоже хотелось, чтобы исчез этот навязчивый запах пыли и краски.
—И мне всегда казалось, что здесь должно быть много детей. — Она обвела гостиную затуманенным взглядом, будто все еще видела ее двадцать лет назад. — Дети создают в доме особую атмосферу. Придают ему настроение.
—У вас ведь есть внуки, да? — Мэгги жестом предложила Луэлле присесть.
—Да. Дети Джойс. Маленький сейчас в яслях. Для детишек время бежит так быстро. Вы смотрели фотографии? — вдруг спросила Луэлла.
—Фотографии? — Мэгги чуть нахмурилась, но тут же вспомнила. — А, да. Но я просмотрела их мельком. Совсем не было времени. — Она подошла к камину и взяла с полки белый конверт. — Ваши розы были просто великолепны. Не думаю, что у меня когда-нибудь получится вырастить такую красоту.
Луэлла взяла фотографии.
—Розам нужна любовь и забота. Так же как детям.
Мэгги не стала снова предлагать кофе. Вместо этого она присела на диван рядом с Луэллой.
—Может быть, посмотрим их вместе? Наверное, так будет лучше.
—Старые фотографии... — Луэлла открыла конверт и вытащила тонкую стопку. — На них много чего можно разглядеть, если знать, куда смотреть, конечно. Ранняя весна, — пробормотала она, разложив на коленях первый снимок. — Видите, гиацинты цветут. И нарциссы тоже.
Фотография была черно-белая. Внимание Мэгги привлекли не цветы, а мужчина и маленькая девочка в кадре. Мужчина был высокий и широкоплечий. Резкие черты лица, квадратная челюсть. Строгий и очень консервативный костюм. На девочке, стоящей рядом с ним, было платье с оборками и лентами, нарядные туфельки и шляпка с цветами.
Наверное, это Пасха, подумала Мэгги. Девочка старательно улыбалась в камеру. Джойс здесь не больше четырех, подсчитала Мэгги. Наверное, ей было не очень-то удобно во всех этих кружевах и жесткой органзе. А при взгляде на Уильяма Моргана нельзя было сказать, что он жестокий человек. Он был скорее... непроницаемый. И недоступный. Она невольно поежилась.
48 
