Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
67 
Отлегло.
– Ладно, – ворчливо сказал тсарь, отнимая руку от груди. – Пошли, покажешь свои записи.
Кастий, за годы службы изучивший своего хозяина лучше, чем он сам, невозмутимо кивнул.
– И сделай что-нибудь с крысами, – по пути брезгливо добавил Витор. – Воняет, как у бедняка в сенях.
– Постараюсь, ваше величество, – со вздохом согласился начальник стражи. Если выполнить первое тсарское поручение у него еще были шансы, то против голохвостых тварей – ни единого.
* * *
– Никого я не убивал! – так уверенно возразил Жар, что даже Рыска поняла: врет.
– Да-а-а? – нехорошо ухмыльнулся Альк. – Что ж ты тогда всякий раз вздрагиваешь, когда этого гонца поминают?
– Ничего я не вздрагиваю! – Жар затравленно огляделся, но вокруг было только поле, тусклое и унылое. Отвлечь внимание спутников нечем, спрятаться негде.
– А почему из города рванул, как олень от лесного пожара? – неумолимо продолжал допрос саврянин. – Даже никого за домом приглядеть не попросил, так все и бросил?
– У меня где сумка, там и дом!
– А комнату тебе кто переворошил?
– Откуда я знаю?! Может, дружки моей последней девчонки, я ее со скандалом за дверь выставил. Вот они из мести и… Чего ты вообще ко мне прицепился? – попытался перейти в атаку Жар. – Какое твое крысиное дело?!
– Это ты ко мне прицепился, – с оскорбительной ленцой отбил удар Альк. – Ты ж меня терпеть не можешь, так почему плетешься за нами, как собачонка на веревочке, только зубами для вида щелкаешь?
– Не к тебе, а к Рыске! Разве я могу ее бросить, да еще наедине с тобой?! – Жар натянуто улыбнулся подруге. Рыска его не поддержала – продолжала глядеть так, будто впервые увидела.
– Три года назад тебе это не помешало, – иронично напомнил Альк.
– Так то совсем другое дело! Я же видел, что ей на хуторе лучше, вот и…
– Лучше?! – На глаза девушке навернулись слезы. – Так ты и не собирался за мной возвращаться?
– Рысь, но ты же такая… домашняя, – спохватившись, принялся неловко оправдываться Жар. – Ты всегда тихая была, застенчивая, а город… ну это город! И ты же сама сказала, что тебе в нем не нравится!
– Ради тебя я бы потерпела!
– Дело не в том, что пришлось бы терпеть тебе, – снова безжалостно вмешался саврянин, – а в том, что пришлось бы терпеть ему. Воровать, например, бросить. Работать научиться. И сейчас он не любимой подружке помогает, а свою шкуру спасти пытается. А меня терпит, потому что хоть я и сволочь, но со мной безопаснее. Ну и на сто монет все еще рассчитывает.
– Неправда! – уже по-настоящему возмутился Жар, стискивая кулаки. – Да, я случайно влип в одно тухлое дельце! Да, я хотел удрать из Макополя! Но если бы не Рыска, то просто переехал бы в другой город и пересидел бурю в норе, а не ввязывался в передряги с путниками. Не задирай нос, крыса, твои проблемы не меньше моих, так что без разницы, под какой из двух сосен от молнии прятаться! А что до денег – я охотно заплатил бы кому-нибудь двадцать монет за удовольствие поглядеть, как тебе в задницу засунут остальные восемьдесят!
– А сто двадцать ты у меня вымогал, чтобы и себе что-нибудь осталось? Или заплатить тридцать за девяносто? – поинтересовался Альк, всем своим видом показывая, что не верит ни единому слову вора.
– Прекратите немедленно, оба! – внезапно рявкнула на них Рыска.
Саврянин удивленно приподнял брови: он-то ожидал, что весчанка разревется или подхлестнет корову, удирая от горькой правды. Жар тоже оторопел и позабыл глумливый ответ, как можно распорядиться ста двадцатью монетами, чтобы саврянин возненавидел золото до конца своих дней.
– Ты, – ткнула в Алька пальцем девушка, – прекращай наговаривать! А ты, – Рыска повернулась к Жару, лицо у нее было румяное и сердитое, – прекращай врать! Хватит, надоело!
– Ого, – уважительно сказал Альк, – да у нашей Рысочки никак прорезались коготочки!
Девушку этот успех тоже смутил, и она уже тише повторила:
– Стыдно должно быть – взрослые мужики, а обзываются друг на друга, как мальчишки! Жар, а ну живо рассказывай, что там у тебя с гонцом?!
Парень тяжко вздохнул, сунул руку под шапку и поскреб затылок.
– Не убивал я его, – с досадой сказал он. – Хольгой клянусь! Так… поболтали чуток. Мы с ним в тот вечер в одной кормильне сидели. Я у самой двери, он в углу. Пили себе варенуху, никому не мешали, а потом какой-то крысеныш из благородных приперся, с двумя «цыпочками» из дорогих. Мол, желаем здесь кутить, что значит – свободного стола нету?! И золотую монету на пол швыряет. Ну кормилец и взмолился: «Мужики, сядьте за один стол, а я вам еще по кружечке принесу, за счет заведения!» Ладно, думаю, какая разница, где пить? Пересел. Сосед нормальный оказался, разговорились. Оказывается, тсарский гонец, из столицы едет, везет какие-то бумаги в приграничье. Третий день в седле, устал как собака, но отдыхать некогда: вот допьет – и снова на корову, сменная уже у крыльца стоит. Я ему тоже наплел что-то, не помню уже – для меня-то дармовая кружка третьей была. Тут к столу какой-то тип подходит. «Господин, – говорит, – у меня для вас дурные вести. Выйдем на щепочку?» Гонец побледнел, извинился, встал и вышел. Ну, думаю, и мне засиживаться нечего. Расплатился и ушел. А утром узнал, что убили его.
67 
