Особенно,... 
69 
Директор грозно нахмурил брови, но перспектива занять его почетный пост страшила Марена куда больше.
- В таком случае, - Ксандр выпрямился и хлопнул по столу ладонями, - займемся наконец делами.
- Что ж, не смею вас отвлекать. - Верес исчез прежде, чем директор успел пояснить, что имел в виду нечто другое.
- А у меня лекция через три минуты! - Марен последовал примеру коллеги.
Ксандр перевел взгляд на единственную оставшуюся собеседницу, и надежда в нем, несмотря на мою очаровательную улыбку, окончательно угасла.
- Ладно, - мрачно сказал он, - пойду погляжу, как там ремонт башни подвигается.
На школьное крыльцо мы вышли вместе, и я сразу поняла, что заметил из окна Марен. У ворот топталась печально знакомая компания, возглавляемая все тем же борцом за права селян. Судя по надменно задранному подбородку, в руках он держал очередную жалобу.
- Опять насчет дракона? - обреченно поинтересовался Ксандр.
- Не, - гордо помотал головой мужик. - Во!
Архимагу торжественно вручили еще одну замызганную грамотку.
- «...обаратинь, токма марковкай от него и аткупился, ато ниприменна бы проглотим...» - недоуменно зачитал директор, с трудом разбирая корявые руны. - Что это за бред?! На кой оборотню ваша морковка - он козел, что ли?
- Не, - серьезно подумав, возразил мужик, - рогов и копытов у него не было. Когтишшы - во! Как косы.
- Так, может, он к вам косить приходил? - вкрадчиво осведомился архимаг.
- Ты шо, чародей, за дурней нас держишь?! - дружно напустились на него селяне. - Или сам таковский? Какое косить - пшеничка-то совсем зеленая! Вот морковки копануть...
Я рассеянно поднесла кисть к глазам. Да, ногти не помешало бы подстричь, жирная огородная грязь из-под них уже не вымоется...
От Ксандра этот жест не укрылся.
- Шелена! А ну-ка иди сюда!
Но меня по эту сторону забора уже не было.
* * *
Я издалека заметила, что в облике корчмы что-то изменилось. Ага, вот! Над входом красовалась новая вывеска - бык с нанизанным на рога бздынном. Безник намалевал их в своей любимой манере «вдохновение превыше таланта», но испоганить быка до неузнаваемости сложно, а бздынн сам по себе штука корявая. Венчала эту неописуемую красоту надпись «Ретивый бычок». Хм... а ничего названьице! Звучное. Пожалуй, приживется.
Впрочем, придурков, то есть богов с хмелем, корчмарь тоже не выбросил, повесил над очагом в качестве картины. Судя по многочисленным дырочкам от метательных ножей, тролли-наемники ее уже оценили. Как и прочие любопытные: свободный стул в корчме был только один. Да и тот пустовал только по причине соседства с Катиссой. Кубок госпожи Лабской стоял на столе, там же традиционно лежали ноги, а в руке магичка сжимала бутыль, пробка от которой выступала в роли единственной закуски.
- Садись, - кивнула Катисса, ничуть не удивившись. Голос у нее был совершенно трезвый, только глаза диковато блестели из-под намотанных по самые брови бинтов.
- Как ты себя чувствуешь? - Ругаться с ней мне совершенно расхотелось.
- Не видишь - цвету и пахну! - огрызнулась магичка, прикладываясь к бутыли. - Наши знахари сказали - шрам на всю жизнь останется. Магическая травма, гхыр ёпп куррат... Римар был моим последним мужем. Ты ведь это хотела узнать?
- Ну...- Добавлять тут было нечего. - Катисса...
- Мы прожили вместе семь лет, - продолжала магичка, невидяще уставившись на картину. - Мы любили друг друга - целых три года, и уважали еще два... а потом что-то надломилось. Ради него я готова была даже оставить карьеру и родить общего ребенка... А он, напротив, жаждал власти и променял на нее все остальное. Хотя, пожалуй, дело даже не в этом. Видишь ли, чтобы греться у семейного очага, надо постоянно подбрасывать в него дрова. А большинство мужчин, увы, считают, что достаточно единожды разжечь пламя - и дело сделано, оно будет пылать вечно. Но пища нужна всем - и человеку, и огню, и любви. Так что, можно сказать, наш брак загнулся от голода.
Катисса рассеянно покрутила в пальцах пробку и щелчком запустила ее через всю корчму. Кажется, она шлепнулась в чью-то миску, но едок, поглядев на пьяную магичку, предпочел счесть нежданную приправу знаком благоволения.
- Наверное, тут была и моя вина. Возможно, мне следовало быть лучшей супругой... встречать его у порога, изображать прилежную домохозяйку и страстную любовницу, устраивать приятные сюрпризы, вести душеспасительные разговоры... А может, это всего лишь отсрочило бы неизбежное на год-два... Не знаю. И когда он сделал выбор между Ковеном и ренегатами - до или после нашего расставания, в пику мне или по велению души, - тоже понятия не имею. Но в любом случае, мы были супругами. И я чувствовала себя ответственной за то, что он натворил... и что мог еще натворить.
69 
