38 
– Адам, слава богу! Пойдем, пока она не нашла к чему бы еще прицепиться.
На Кирби было белоснежное платье из тонкой струящейся материи, ничем не украшенное. Оно прикрывало руки, шею, словно наряд монахини, и все же соблазняло, как тропическая ночь. Волосы, черные и прямые, ниспадали на плечи.
Кирби взяла черную шаль и накинула на себя, несколько мгновений разглаживала ткань, мерцавшую под светом ламп. Она словно сошла с шедевра Мане – сильная, таинственная, вечная.
– Ты волшебно выглядишь, Кирби.
Оба замерли, уставившись друг на друга. Он делал раньше комплименты другим женщинам, изящные и искусные, но они никогда не были правдивыми. Она слышала множество льстивых речей от иностранных принцев, но никогда они не заставляли ее трепетать.
– Спасибо, – наконец произнесла она. – Ты тоже. – Сомневаясь в том, что поступает правильно, Кирби предложила ему руку. – Готов?
– Да. А твой отец?
– Он уже уехал, – ответила она и направилась к двери. Чем быстрее они покинут дом, тем лучше. – Мы ездим на вечеринки порознь, особенно к Харриет. Он обычно приезжает туда раньше и остается дольше, пытается затащить Харриет в постель. У меня есть собственная машина. – Она открыла дверцу серебристого «порше». – Я поведу, если ты не против.
И, не дожидаясь ответа, села за руль.
– Прекрасно, – согласился Адам.
– Изумительная ночь. – Она повернула ключ в замке зажигания. Мотор заурчал. – Полная луна, звезды… – Она плавно отпустила тормоза, выжала сцепление и дала газу. Двигатель взревел, Адама вдавило в кресло. – Тебе понравится Харриет, – заметила она, переключая скорости, пока Адам любовался пейзажем за окном. – Она мне как мать.
Когда они выехали на шоссе, Кирби включила понижающую передачу, крутанула руль влево. Шины взвизгнули.
– Ты уже встречал Мелли. Надеюсь, ты не бросишь меня сегодня, когда снова увидишь ее.
Адам уперся ногами в пол.
– Разве кто-нибудь замечает ее, когда ты рядом?
Интересно, доберутся ли они до дома Мерриков живыми?
– Конечно. – Удивленная вопросом, она посмотрела на Адама.
– Бога ради, следи за дорогой! – Он не слишком нежно повернул ее голову.
– Мелли – самая прекрасная женщина из всех, кого я встречала. – Кирби повернула направо и увеличила скорость. – Она талантливый дизайнер и очень-очень благородна. Не взяла у мужа ни цента после развода. Гордость, думаю, не позволила, кроме того, она и не нуждалась в деньгах. Адам, с твоей стороны потрясающий вид на Гудзон. – Она наклонилась к нему, чтобы показать. Машина вильнула в сторону.
– Я могу и сам посмотреть, – процедил Адам, толкая ее назад. – Ты всегда так водишь?
– Да. Эта дорога ведет к галерее. – Машина пронеслась по перекрестку.
Адам взглянул на спидометр:
– Ты выжимаешь девяносто.
– Ночью я всегда езжу медленнее.
– Отличная новость. – Адам тихо выругался и щелкнул зажигалкой.
– Вон впереди дом. Он великолепен при таком освещении.
Машина неслась, виляя.
Белое здание выглядело величественно и одновременно изящно, именно такой дом ожидаешь увидеть на берегу реки. Не сбавляя скорости, Кирби помчалась по подъездной дороге. Под визг тормозов и приглушенные проклятия Адама она остановила «порше» перед парадным входом.
Потянувшись, он вынул ключ из замка зажигания.
– Обратно поведу я.
– Как заботливо. – Подав руку служащему, она вышла из машины. – Теперь мне не придется ограничивать себя в выборе напитков. Шампанское, – решила она. – Кажется, эта ночь как раз для него.
Дверь дома распахнулась, и Кирби окутал поток ослепительного, переливающегося шелка.
– Харриет! – Она сжала в объятиях величественную женщину с огненными волосами. – Так восхитительно видеть тебя, но, думаю, твой крокодил разгрызет меня своими протезами.
– Прости, дорогая. – Харриет коснулась ожерелья и отклонилась, чтобы одарить Кирби парой поцелуев в щеки.
Яркая женщина, склонная к полноте, напоминала дам, увековеченных на полотнах Рубенса. На лице, широком и гладком, особенно выделялись глубоко посаженные зеленые глаза, веки блестели серебром.
– А это, должно быть, ваш гость, – сказала она, быстро окинув Адама оценивающим взглядом.
– Харриет Меррик. Адам Хайнес. – Кирби улыбнулась и потрепала Харриет по щеке. – И держи себя в руках, или папа вызовет его на дуэль.
38 
