46 
– Я задал тебе вопрос. – В голосе Лукаса чувствовались повелительные нотки.
– Потому что Тони – мой сын.
– Он и мой тоже.
– Ты не можешь быть в этом уверен.
Лукас резко обернулся. Не вздрогни Эйслин от стыдливости, она бы точно вздрогнула от его пронзительного взгляда.
– Я уверен.
Тут и спорить нечего. Даже если она победит его на конкурсе по семантике [10], факты от этого не изменятся. Тони – его сын.
– Рождение Тони – биологическая… случайность, – сказала она в качестве уступки.
– Тогда почему ты от него просто не избавилась?
Эйслин содрогнулась всем телом.
«Почему ты от него просто не избавишься?» – кричала на нее мать, когда Эйслин сообщила родителям о беременности. Она намеренно ждала, чтобы для аборта стало слишком поздно, зная, что решением родителей станет прерывание беременности.
Почему она не сделала аборт? Она еще до визита к врачу начала догадываться, почему стала так быстро уставать. Кроме того, ее донимали утренняя тошнота, внезапные приступы аппетита и изжога после еды. Все очень для нее необычно.
Однако на сознательном уровне она не рассматривала версию о беременности. Не позволяла себе об этом думать. Но когда доктор сообщил ей по результатам анализов, что она беременна, Эйслин не испытала ни шока, ни удивления. На самом деле в первый момент она испытала огромную радость.
Но потом эйфория уступила место реальности, и она крепко задумалась, каково ей придется воспитывать ребенка одной, без мужа. Она понимала, что ее решение будет иметь серьезные последствия, но всерьез никогда не думала об аборте.
Она безумно полюбила своего малыша с того момента, как узнала о его существовании. Жизнь внезапно обрела смысл. Теперь ей было чего ждать. Появились и цели, и горизонты.
Потому на вопрос Лукаса она ответила сразу, без колебаний:
– Я очень хотела ребенка. – Она сунула руку под пеленку и положила ладонь на мягкие волосики. Тони с энтузиазмом сосал молоко. – Я полюбила его с самого первого момента.
– А ты не думала, что я имею право об этом знать?
– Я не считала, что тебе будет до него дело.
– Ну так больше не совершай таких ошибок. Мне есть до него дело.
– А что… что ты намерен делать дальше? – со страхом спросила она, презирая дрожащие нотки в своем голосе.
– Я намереваюсь стать его отцом.
Тони нетерпеливо ударил ее по груди крошечным кулачком. Ничто другое не могло заставить ее отвлечься от тяжелого взгляда Лукаса.
– Мне надо переложить его, – хрипло произнесла она.
Лукас опустил взгляд ей на грудь, и Эйслин заметила, как он рефлекторно сглотнул, прежде чем отвернуться.
Она приложила Тони к другой груди, и как только он устроился и присосался, снова заговорила:
– Я ничего не прошу у вас, мистер Грейвольф. Я вынашивала Тони девять месяцев. Я прошла всю беременность и роды без вашей помощи, и вообще чьей бы то ни было. Материально я вполне могу обеспечить…
Он развернулся так резко, что она замолчала из страха, что он сейчас подойдет и ударит ее.
– Думаешь, чековая книжка сможет удовлетворить все его нужды?
– Я этого не говорила, – вспыхнула она. – Я люблю его.
– Я тоже! – проревел он так, что Тони на мгновение даже выпустил сосок.
– Потише. Ты напугал Тони.
Лукас снизил тон, но не напор.
– Если ты думаешь, что я брошу своего сына и позволю тебе вырастить его в стерильном мире англо, то ты ошибаешься.
Она только крепче прижала к себе ребенка:
– О чем ты?
– О том, что завтра я возвращаюсь в резервацию, и он поедет со мной.
Эйслин смертельно побледнела. Даже губы стали белыми как мел. На лице остались только огромные голубые глаза, которые в упор смотрели на человека, снова превратившегося во врага.
– Ты не можешь его забрать.
– Могу. И заберу.
– Нет!
– Меня ничто не остановит.
– Я пущу по твоему следу полицию, – пригрозила она.
Его губы сложились в циничную улыбку.
– Меня никто не сможет найти, если я захочу спрятаться, мисс Эндрюс. Но даже если такое маловероятное событие случится, я буду бороться с тобой за своего сына и дойду до Верховного суда, если понадобится. Я ведь это умею. Я адвокат, помнишь? По-моему, он закончил.
46 
