48 
Лукас смотрел на нее так долго, что ей показалось: он не ответит. Но потом он снова встал у окна, почти целиком загородив его своими широкими плечами. Устремив невидящий взгляд в далекие горы, он заговорил:
– Зачавший меня мужчина был солдатом-англо. Они стояли в форте Хуачука. Моей матери было тогда шестнадцать. Она рано окончила школу и уехала из резервации в Тусон. У Джозефа там были друзья, которые дали ей кров и стол. Она устроилась официанткой в столовую.
– И там встретила твоего отца?
Он кивнул:
– Он пофлиртовал с ней и предложил пойти с ним на свидание после смены. Она ему отказала. Но он все продолжал приходить в ее столовую. Мама сказала, что он был очень красивым, лихим, очаровательным.
Лукас сунул руки в задние карманы обтягивающих джинсов. Если он хоть немного пошел в отца, если тот был таким же высоким и стройным, Эйслин могла понять, почему Элис Грейвольф на него запала.
– В конце концов она согласилась пойти с ним на свидание. И если говорить прямо, мисс Эндрюс, он ее соблазнил. Сколько у них было свиданий, я не знаю. Мама по понятным причинам не уточняла. Но через несколько недель после их знакомства он отбыл со своей частью в неизвестном направлении. Он даже не попрощался. Просто перестал к ней приходить. А когда она рискнула позвонить на базу, чтобы сказать ему, что беременна, ей ответили, что он больше здесь не служит.
Лукас повернулся к Эйслин. Она никогда не видела, чтобы его лицо было таким напряженным. Она чувствовала, что ему больно. И эту невыносимую боль он хранил в себе, никогда не показывая.
– Мама больше никогда не видела его и не слышала о нем. И не пыталась связаться. Она вернулась в резервацию опозоренная, беременная от белого мужчины. И родила меня за месяц до своего семнадцатилетия. Она стала работать дома, делая сувенирные индейские куклы. Дедушка продавал лошадей и зарабатывал этим нам на еду и крышу над головой в старом трейлере. Мы с мамой жили с ним, пока она не встретила Джина Декстера. Джин предложил маме работу в городе и тем самым здорово помог нам. Благодарение Богу, – тихо добавил он и снова вернулся к Эйслин. – Так что, как видишь, я рос, отлично понимая, каким бременем являюсь для матери.
– Лукас, но она ведь так не считала. – У нее перехватывало горло от эмоций. – Она очень тебя любит.
– Я знаю. Она не озлобилась из-за того, что с ней случилось.
– Зато ты озлобился за двоих.
– Ты просто не представляешь, каково расти ублюдком-полукровкой, – сердито зашипел он. – Так что не читай мне на этот счет лекций. Я скорее встречусь с тобой в аду, чем позволю поставить это клеймо на своего сына. Думаешь, я поступлю с ним так же, как мой отец поступил со мной?
– Но твой отец ведь не знал о твоем существовании. Может, если бы…
– Не смей даже предполагать такую чушь, – резко прервал он ее. – Красивая девочка-индианка по имени Элис Грейвольф была для него просто легкой добычей. Свежатинка, без сомнений. Даже знай он о ее беременности, он наверняка бы ее бросил. В лучшем случае перевез бы через границу, чтобы быстро и дешево сделать аборт. – Он покачал головой. – Нет, солдат-англо не хотел присутствовать в жизни своего маленького сына-индейца. Но, клянусь Богом, я хочу присутствовать в жизни своего. Он будет знать своего отца.
Глядя ему в лицо, Эйслин поняла, что все попытки его переубедить бесполезны. Он говорил совершенно серьезно. Он хочет знать своего сына и чтобы сын знал его. И попутно Лукас собирался превратить ее жизнь в ад.
Она подумала, что лучше бы ей больше никогда не встречаться с Лукасом Грейвольфом. Ей представлялось, что он может считать то утро на горной вершине тем же, чем его отец считал свидания с его матерью. Незатейливым кувырканием в сене. Легкой добычей.
Хотя, как ни удивительно, он так не считал. А если раньше и думал, то переменил мнение, когда увидел Тони. Проще говоря, ее разоблачили. Она намеревалась сохранить от него эту тайну навсегда. Так не должно было случиться. И теперь ей ничего не оставалось, кроме как сделать хорошую мину при плохой игре.
– Так что ты предлагаешь, Лукас? Чтобы Тони поочередно жил с нами обоими? Ты не думаешь, что это только создаст неразбериху? Пройдет несколько лет, прежде чем он начнет что-то понимать. Что за жизнь у него будет – полгода там, полгода здесь. – Ей даже говорить было больно о таком соглашении. – Разве это жизнь для маленького ребенка?
48 
