10 
Филипп опустил девушку на землю и положил руки на ее узкие плечи.
– Как тебя зовут? – спросил он.
Его голос оказался неожиданно мягким. Она закусила губу, чувствуя, что вот-вот заплачет.
– Лизетта, – прошептала она, опустив голову.
– Зачем тебе понадобилась пирога?
– Этого я не могу сказать.
Голубые глаза Филиппа внимательно разглядывали ее, начиная от блестящих рыжих волос и кончая истоптанными, непомерно большими ботинками на ногах. Несмотря на ее диковинный наряд, она выглядела не так, как простые девушки, да и сумасбродкой ему не показалась. Она выглядела наивной и испуганной.
– Пойдем со мной, – сказал Филипп, беря ее за запястье. – Если у тебя неприятности, может быть, мы сможем помочь тебе.
– Нет, пожалуйста, – взмолилась она, пытаясь освободить свои руки.
– У тебя нет выбора.
Эти слова вызвали новый взрыв сопротивления, Лизетта снова начала пронзительно кричать.
– Я не причиню тебе вреда, – сказал Филипп, взваливая девушку на плечо и зажимая рукой ее колени. Она беспомощно молотила его по спине.
Жюстин внимательно наблюдал за ними.
– Куда ты ее тащишь? – насмешливо спросил он.
– К отцу.
– К отцу? Зачем? Он заставит тебя отпустить ее.
– Есть что-то необычное в этой девушке. Я почему-то чувствую, что она вызовет интерес у него.
– Дурак, – проворчал Жюстин, однако неохотно последовал за братом, когда тот понес свое приобретение от берега медленно текущей речки.
Лизетта продолжала безвольно болтаться на плече Филиппа, решив не сопротивляться, чтобы сэкономить силы, которые ей могут еще пригодиться в дальнейшем. Бежать от этих двух парней не было никакой возможности. Она закрыла глаза, чувствуя тошноту. Если то, что сказал Филипп, правда и он направляется к своему отцу, ее непременно вернут в особняк Сажесса и больше убежать от него она не сможет.
– Пожалуйста, – простонала она. – Не несите меня вниз головой. Мне… мне будет плохо.
Жюстин, следуя позади, заметил:
– Она совсем позеленела, Филипп.
– В самом деле? – Филипп остановился и поставил Лизетту на ноги. – Предпочитаешь идти пешком?
– Да, – сказала она, неуверенно покачиваясь, и братья, взяв ее под руки, повели вперед. Ошеломленная, она вертела головой то вправо, то влево, поняв, что ребята, должно быть, из богатой семьи. Земля и строения были гораздо лучше ухожены, чем на плантации Сажесса. Жгучее полуденное солнце ярко освещало белый особняк и прочие светло-серые постройки. Широкие галереи с колоннами выходили в сад, окаймленный густыми зарослями магнолий, дубов и мирта.
Неподалеку виднелись часовня, коптильня и различные склады. Позади густых зарослей кипариса возвышалась колокольня, по соседству с которой располагались жилища рабов – небольшие хижины, образующие маленькую деревеньку.
Лизетта почувствовала, что тошнота немного прошла и голова прояснилась, когда они поднимались по ступенькам, ведущим в главный особняк. Они прошли через огромную входную дверь и вошли в большой, темный, холодный холл, уставленный узкими скамьями красного дерева.
– Где отец? – спросил Филипп. Удивленный слуга жестом показал на комнату позади одной из двух гостиных, соседствующих с холлом. Самодовольные мальчики провели свою подопечную в библиотеку, где за большим письменным столом красного дерева сидел отец. Комната была роскошно обставлена, подушки на креслах и диване обтянуты дорогим желтым шелком, гармонирующим с желто-голубым ситцем, покрывающим стены. Окна обрамляли тяжелые портьеры.
Внимание Лизетты переключилось на фигуру человека за письменным столом. Его голова склонилась так, что она могла видеть только блестящие черные волосы и большое мощное тело.
– В чем дело? – донесся низкий хрипловатый голос, от которого по спине у нее пробежали мурашки. Она не удивилась бы, если бы он, подняв голову, предстал в облике самого дьявола.
– Отец, – начал Филипп, – мы поймали воришку у реки, где он пытался украсть нашу пирогу.
Человек за столом сложил несколько бумаг в аккуратную стопку.
– Да? Надеюсь, вы объяснили ему, какие последствия ждут человека, покусившегося на собственность Волеранов?
– Конечно… – подтвердил Филипп и беспокойно закашлялся. – Разумеется, отец…
10 
