Особенно,... 
92 
– Этого, мой друг, никто определенно не знает. Даже я.
Ложь! Уилкинсон устраивал заговор с Бэром и при этом тайно работал на испанцев. Ирухо должен быть осведомлен о намерениях последнего.
Наклонившись вперед в своем кресле, Макс возобновил напряженный диалог:
– Недавно, дон Карлос, вы отказались выдать полковнику Бэру паспорт в Мексику. Очевидно, опасались относительно его пребывания на испанской территории. Что заставило вас так неожиданно отнестись с подозрением к Бэру?
– Я всегда проявляю осторожность в делах, – резко сказал Ирухо.
– Но не с ним. Вы ведь позволили ему посетить Флориду.
Советник искренне рассмеялся, но в его глазах веселья не чувствовалось.
– Ваши источники информации, Волеран, намного лучше, чем у Клейборна.
Макс молча вновь затянулся сигарой, размышляя, как много Ирухо знает на самом деле. Бэр и Уилкинсон намеревались прибрать к рукам Флориду и, несомненно, старались скрыть свои истинные цели от испанцев, не собиравшихся покидать эту территорию. Если бы план Бэра и Уилкинсона удался, Ирухо был бы ответствен за это. Такая перспектива должна встревожить его.
– Дон Карлос, – тихо продолжал Макс, – надеюсь, вас не могут обмануть заявления Бэра о том, что он старается служить интересам Испании.
Они обменялись понимающими взглядами.
– Нам это хорошо известно. – Ирухо сделал небольшую паузу. – Полковник соблюдает только свои интересы.
Макс решил сделать еще один ход:
– Тогда, вероятно, вы могли бы сказать мне, что вам известно о рекомендательном письме, переданном Бэром одному из испанских уполномоченных здесь, в Новом Орлеане, – маркизу Кальво.
– Мне ничего не известно о нем.
– Есть подозрение, что несколько таких писем уже передано сочувствующим Бэру. – Макс посмотрел на мысок своего сапога и добавил:
– Включая Кальво. – Затем снова взглянул на непреклонного испанца.
– Уверен, я бы знал, если бы Кальво действительно получил такое письмо. – Ирухо дал этим понять, что дальнейшие расспросы бесполезны. Макс притушил свою сигару, почувствовав раздражение, хотя большего и не ожидал от этой беседы. Хотелось бы знать содержание письма, чтобы иметь письменное доказательство намерений Бэра.
* * *
Смеркалось, когда Макс возвращался верхом домой на плантацию Волеранов. Увидев у дороги карету, он перевел черного жеребца с легкого галопа на рысь. Одно колесо кареты сломалось, и в упряжи находилась только одна лошадь. Кучера нигде не было видно. Остановившись рядом с экипажем, Макс заметил какое-то движение внутри. Он нащупал один из пары своих пистолетов, которые всегда брал с собой в дорогу.
– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил он, сдерживая разволновавшегося жеребца.
В окошке появилось женское лицо. Женщина была молода и привлекательна, несомненно, француженка, хотя Макс не помнил, чтобы встречался с ней раньше. Очевидно, решив по его внешнему виду, что он джентльмен, а не разбойник, она положила руки на край окошка и улыбнулась:
– Благодарю, месье… нам не требуется помощь. Наш кучер скоро вернется с подмогой.
– Не разговаривай с ним, Серина, – послышался скрипучий голос изнутри кареты. – Ты ведь не знаешь, кто он. – В окошке появилось еще одно женское лицо.
Макс посмотрел на женщину и слегка нахмурился. Он встречал ее прежде, но никак не мог вспомнить имя. Она была приблизительно его возраста, может быть, даже немного старше, ее сухая бледная кожа обтягивала резко выступающие скулы. Бледно-зеленые глаза сердито смотрели на него, а уголки рта, опущенные вниз, будто их оттягивали невидимые нити, делали и без того недоброе лицо прямо-таки злобным.
– Вы не узнаете меня? – прошипела она. – Впрочем, скорее всего нет. У Волеранов короткая память.
– Эми, – тихо запротестовала женщина помоложе. Внезапно Макс понял, что перед ним – Эми Лэнглойс. Он знал ее, когда им обоим было по десять лет, и даже ухаживал за ней одно время, до того как встретил Корин. Тогда Эми была довольно хорошенькой, хотя слишком чопорной и жеманной. Он вспомнил, как дразнил ее, старался заставить улыбнуться и даже тайком целовал один или два раза, когда ее близорукая тетушка теряла бдительность.
– Мадемуазель Лэнглойс, – учтиво сказал Макс без улыбки, вспомнив, как Ирэн однажды говорила, что Эми осталась незамужней. Сейчас, глядя на эти поджатые губы, он понял почему. Ни один мужчина не захотел бы поцеловать ее. Отчего же она изменилась? Что сделало ее такой озлобленной?
92 
